Между сетами Мэтт и девушка непрерывно разговаривали, заполняя двадцать минут фонограммы и общения хозяина заведения с гостями лесом слов, он говорил, она отвечала знаками, оба были глухи и слепы ко всему, что их окружало, за исключением друг друга.
«Может быть, Катрина станет для него той единственной», – подумала Эми.
Каждый раз, справившись со своими собственными чувствами, она надеялась именно на это. И хотя Мэтт, сходя со сцены, оставался таким же бесчувственным, как и раньше, она продолжала верить, что ему на самом деле нужен кто-то любящий и заботливый, чтобы вернуть его к жизни. Не может человек, вкладывающий столько души в свою музыку, быть совершенно пустым внутри. Просто ему нужен кто-то – кто-то особенный. Пусть не она, ладно. Но где-то на свете должна быть женщина, которая ему подойдет, – и тогда рухнут стены, сквозь которые до сих пор только его музыка проникала в мир.
Он был так внимателен к Катрине весь вечер, что Эми была уверена в том, что они уйдут из клуба вместе, но он всего лишь пригласил ее погулять с ним на следующий день.
«О'кей», – подумала она, стоя рядом с Люсией, пока Мэтт и Катрина «разговаривали». Начало положено, и, может быть, неплохое.
Руки Катрины двигались, отвечая на вопрос Мэтта.
– Что она говорит? – шепнула Эми, склонившись к Люсии.
– Соглашается, – перевела та. – А теперь она спрашивает его, смогут ли они покататься на пароме.
– Который ходит на Волчий остров? – переспросила Эми. – Но это же там, где ты ее нашла.
– Тс-с-с, – прошипела Люсия.
– Мы будем делать все, что ты захочешь, – говорил в это время Мэтт.
И Катрина сразу же исчезла, ушла вслед за Люсией, обернувшись и взмахнув рукой на прощание перед тем, как мир за стенами клуба проглотил ее и входная дверь захлопнулась за ними.
Мэтт и Эми вернулись на сцену собрать свои инструменты.
– Я подумал, не сходить ли в «Арфу» посмотреть, может, там кто-нибудь есть, – сказал Мэтт. Повернулся к троим остальным: – Пойдете со мной?
Когда вечерами в «Арфе» собирались музыканты, Джо Брин, хозяин, закрывал в положенное время дверь и позволял музыке свободно течь до тех пор, пока хоть один исполнитель оставался на сцене, точно так же как это бывало по ту сторону Атлантики, в его родной Ирландии.
Джонни покачал головой:
– Я пас. Сегодня после концерта прямо в постель, и никаких.
– Да, длинный был вечер, – согласился Ники.
Вид у Ники при этом был мрачный, но Эми сомневалась, чтобы Мэтт это заметил. Он только пожал плечами, потом перевел взгляд на нее. «Что ж, почему бы и нет?» – подумала она.
– А я, пожалуй, пойду, – сказала она вслух.
Попрощавшись с остальными у дверей клуба, она и Мэтт зашагали на север, в Россиз, где в тени крытого моста на Келли-стрит располагалась «Арфа».
– Катрина вроде ничего, – сказала Эми, когда они прошли несколько кварталов.
– По-моему, тоже, – сказал он. – Немного напористая только.
– Мне кажется, ты ей нравишься.
Мэтт полуосознанно кивнул:
– Наверное, даже слишком. Но танцует она здорово, правда?
– Как ангел, – согласилась Эми.
На этом разговор выдохся, впрочем, как всегда.
– Джорди научил меня сегодня новой мелодии, – не выдержала наконец Эми. – Он не помнит, откуда она взялась, но к концу «Килавельской джиги» она подходит просто идеально, как там и была.
В глазах Мэтта сверкнул интерес:
– А как называется?
– Он тоже не знает. У нее какое-то гэльское название, которое он позабыл, но песня все равно прелестная. В ля-мажоре, но в самом начале есть что-то такое, что начинает казаться, будто это «ре». На бузуки будет звучать просто отлично.
Всю дорогу до «Арфы» они говорили только о музыке – безопасная тема. В какой-то миг Эми вдруг поймала себя на том, что вспоминает концерт, который они играли несколько месяцев тому назад, и историю, рассказанную Мэттом со сцены в качестве прелюдии к песне «Она ушла, всего делов».
– А что он мог поделать, – рассказывал Мэтт о скрипаче, который отдал все, что у него было, в обмен на мелодию. – Музыка суровая возлюбленная, ревнивая и требовательная, можете мне поверить. Делай, что она прикажет, и получишь королевскую награду, не сомневайся, но стоит позабыть о ней хотя бы один раз, и она тут же заберет назад все свои дары, как будто и не было никогда. У парня, о котором мы споем, остались лишь обрывки мелодии да огарки слов, и это истинная правда. Я сам видел такое.
И расхохотался, как будто хотел всего лишь повеселить аудиторию, и они заиграли, но Эми заметила, что глаза Мэтта не смеялись. Теперь, как и тогда, она снова спросила себя, уж не верит ли он всерьез в этот предрассудок, подобранный бог знает где.
Может быть, это и есть разгадка тайны Мэтта Кейси: боязнь потерять музыкальный дар, если отдаст сердце другой. Может, он и песню ту сам написал, по крайней мере, она никогда раньше такой не слышала. Он, правда, говорил, что услышал ее в Марокко от одного из диких гусей, как называют ирландских экспатриантов, но ей что-то не очень в это верилось.
«Ты сам ее написал?» – вопрос так и вертелся у нее на языке, но тут «Арфа» показалась из-за поворота, старина Джо Брин гостеприимно распахнул перед ними дверь, и возможность была упущена.

Люсия поставила чай, когда они с Катриной вернулись в квартиру. Дожидаясь, пока он заварится, они уселись на безногую софу, которая тянулась вдоль стены длинной открытой студии, занимавшей большую часть квартиры.
Рядом с большой комнатой помещались маленькая спальня и крохотная ванная. Кухня была в углу: старый облупленный холодильник, раковина и разделочный стол с плиткой, под ними полки для хранения всякой всячины и маленький деревянный стол с пятью разномастными стульями вокруг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150