Это обычное кольцо, из тех, что носят на пальце, но только чуть более широкое и безукоризненно отполированное. Как нетрудно догадаться, в нем при известном умении, можно увидеть отражение карт соседей.
Мое кольцо — плоский шлифованный обруч в четверть дюйма шириной — отлично служило этой цели, будучи достаточно маленьким, чтобы не бросаться в глаза. До сих пор мне, правда, не доводилось им пользоваться, но я смело пошел на рискованный дебют.
Я провел руками по сюртуку, словно вытирая вспотевшие ладони, а на самом деле очищая свое маленькое зеркальце. С этой минуты игра пошла по-другому.
Еще через два часа изрядно вспотевший Билл пробормотал:
— Ну, знаешь, старина, если ты такой же любовник, как картежник, то я готов позавидовать той маленькой сучке…
«А за сучку ты ответишь», — зло подумал я и снова сорвал банк, в котором оказалось больше ста долларов.
— Да… — задумчиво протянул один из игроков. — Я вот вспомнил покойного Хэнка… Он тоже как-то выиграл у Дикого Билла в покер.
У меня по спине пробежали мурашки, я поспешно рассовал выигрыш по карманам и вышел вон из прокуренного салуна. Смываться нужно было как можно быстрее, но все же не слишком быстро, чтобы, как говорится, «не потерять лицо». Сворачивая из переулка в переулок, я уже решил, что легко отделался, когда выскочил на широкую улицу, ведущую к моему отелю. Но здесь меня уже ждали. Хикок стоял, лениво прислонясь к углу здания прямо напротив меня, слева тщательно стряхивал пыль со шляпы один громила, а справа, с лошадью в поводу, стоял другой.
Возвращаться назад не имело ни малейшего смысла, и, вздохнув, я шагнул прямо навстречу Дикому Биллу, мысленно прощаясь с деньгами, жизнью и Амелией.
— Не меня ли ты дожидаешься? — как бы невзначай спросил я, всем своим видом показывая, что намерен идти дальше.
Билл наградил меня своим знаменитым пронизывающим взглядом, медленно опустил ладони на рукоятки револьверов, но вдруг внезапно улыбнулся и сказал:
— Пойдем, старина, перекусим где-нибудь.
За жареной говядиной с картофелем и яйцом Билл заявил:
— Тот, кто играет в покер вроде тебя, просто обязан владеть оружием, как сам дьявол. Иначе…
Не знаю уж, что он хотел этим сказать, да и вообще с какой стати стал вновь давать мне бесплатные советы. Но я кивнул в ответ и решительно заработал челюстями, думая про себя: «Держись, старик, вот сейчас он набьет себе брюхо, а потом пристрелит тебя».
Однако Хикок вел себя вовсе не враждебно, он вновь с головой ушел в технические тонкости устройства револьверов, карабинов, патронов, патронников, выталкивателей гильз, бойков, предохранителей, обойм и барабанов, прикладов и рукояток и так далее, и тому подобное. Наконец мы с ним даже договорились, что каждое утро будем вместе ездить на окраину города, где он будет учить меня «настоящей» (как он сам это называл) стрельбе.
У пианиста и стрелка есть много общего: без постоянных репетиций и упражнений оба неминуемо теряют форму. У Хикока было два коронных номера. Во-первых, он вгонял пулей пробку в глубь бутылки, не испортив при этом горлышка, а во-вторых, с завязанными глазами стрелял на слух по упавшему серебряному доллару. И ни разу не промахнулся. Последний трюк я пытался повторить раз тридцать, но то ли неверно рассчитывал расстояние, то ли слишком торопился, то ли просто оглох, но мои пули упорно взрывали землю неподалеку от монеты, не причиняя ей, впрочем, ни малейшего вреда. Но уже через неделю появились первые успехи, а вскоре я овладел стрельбой безукоризненно и повторять даже самые умопомрачительные трюки Хикока стало для меня детской забавой.
Билл одобрительно кивал, хлопал меня по плечу, давал дельные советы и вообще вел себя, как отец родной. Однажды я в шутку спросил его, не боится ли он, что я окажусь слишком способным, а значит и опасным учеником?
— Нет, — улыбнулся Билл. — Стрельба по бутылкам и монетам — лишь сотая часть науки боя. Есть много такого, чем человек либо обладает, либо нет. И научить этому невозможно, как ни бейся. И до тех пор, пока тебе не придется выйти против врага один на один с оружием в руках, ты никогда не узнаешь, на что ты действительно способен. Был у меня один знакомый салунный чемпион. Лучше него никто, даже я, не бил бутылки. Но в первой же перестрелке его убили. Он, видишь ли, не смог навести оружие на человека. А тот, другой, смог, хотя с трудом попадал в корову… Вот так-то, старина.
Все ночи напролет я играл в покер в разных салунах и благодаря своему маленькому блестящему помощнику отнюдь не бедствовал. Чтобы не вызывать подозрений, я иногда «допускал» небольшие проигрыши, долларов этак в пять или шесть, а затем брал свое десятикратно. По утрам же, перекусив на скорую руку, я встречался с Биллом и брад у него уроки стрельбы. Короче говоря, жизнь сулила науку и достаток.
После пальбы по бутылкам я возвращался в отель как раз ко времени подъема Амелии. Делая вид, что я и сам только что встал, я вел ее пить кофе. Новая жизнь вовсе не казалась девочке скучной, как я того боялся поначалу: после кофе мы отправлялись по магазинам, где она покупала себе то платье, то туфельки, то шляпку… ну, в общем, все, что хотела; во второй половине дня мы нанимали экипаж и чинно катались по городу, а вечером посещали столь утонченные развлечения, как скрипичные концерты и выступления чтецов.
В небольших паузах нашей насыщенной программы я проваливался в сон без сновидений, но, по счастью, в те времена мне еще не требовалось спать по восемь часов в сутки.
— Дядя Джек, — спрашивала, бывало, Амелия, — как мне одеться сегодня? Какое платье надеть, с вытачками или с оборочками?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133