Никто с самого моего появления среди шайенов ни словом не обмолвился о цвете моей кожи, даже сам Маленький Медведь, который меня ненавидел. Но сказанного не воротишь, а, как говорят индейцы, дурное слово приносит беду. Желтый Орел знал это.
— Мой язык — язык шакала, — шепнул он мне с искренним раскаянием. — Им овладели злые духи.
— Я не думаю плохо о тебе, — ответил я. — Ты слишком недавно в нашем лагере.
Затем я бесшумно снял с седла свернутую волчью шкуру и залез в нее. Свет луны еле пробивался сквозь тучи, и все вокруг казалось мне волосатым.
— Сегодня плохая ночь для воровства, — мрачно констатировал Мелькающая Тень и направился к своей лошади. Остальные, бормоча что-то одобрительное, последовали за ним.
— Нет! — сказал Желтый Орел. — Я принес неудачу, я же и унесу ее.
Он вскочил в седло и исчез в ночи.
— Я останусь с лошадьми, — пробормотал Маленький Медведь. — Вместе с ним, — и он кивнул в мою сторону.
Маленький Медведь взял поводья трех лошадей, мне досталось столько же. Мы отошли немного назад, и теперь никто не мог увидеть нас в черных густых зарослях, тем более против лунного света. Четверо взрослых шайенов отправились в лагерь кроу, светившийся на том берегу. Они тут же бесшумно растворились в темноте: ни треска ветки, ни плеска воды…
Луна вышла из-за облаков и залила все вокруг ровным желтым светом.
Закутавшись в свою волчью мантию, я сел на землю и приготовился ждать. Несмотря на ночную прохладу, мне было тепло и уютно. Я вовсе не сожалел о том, что меня не взяли с собой. С другой стороны, если бы мне пришлось идти, то лучших товарищей, чем та четверка храбрецов, я бы себе не пожелал. В моей памяти стали всплывать напыщенные фразы о верности племени, о дружбе, жертвенности и взаимовыручке, и я вдруг понял, что это не пустые слова… для индейцев. В чем я совершенно не был уверен, так это в том, что ко мне они имеют хоть какое-то отношение.
Минуты две спустя Маленький Медведь снова принялся ворчать.
— Им не стоило так поступать со мной, — брюзжал он. — Мне надо было идти с ними. Ты бы и один присмотрел за лошадьми.
— В таком случае, — ответил я, — ты тоже мог бы справиться здесь один, а мне бы стоило пойти с ними.
— Ты бы испугался, — огрызнулся он. — Твое колдовство годится лишь для игр, и оно не одурачит кроу. Пора и тебе становиться мужчиной.
Он выпрямился во весь рост, и лунный свет упад на гордо выпяченную грудь. Что ж, если бы не некоторая угловатость и пустая башка, его можно было бы принять за мужчину. По крайней мере, в темноте.
Не знаю уж, на что он меня провоцировал, но, чтобы «не потерять лицо», мне оставалось лишь бросить ему поводья трех своих лошадей и отправиться прямехонько во вражеский лагерь, пасть там смертью храбрых и поставить под удар жизни всех остальных. Просто дать Маленькому Медведю в ухо выходом не представлялось, поскольку, во-первых, неминуемо поднимется шум, а, во-вторых, исход драки был для меня весьма и весьма проблематичен.
Спасение пришло самым неожиданным образом в лице огромного кроу, свалившегося на нас, казалось, прямо с неба и треснувшего Маленького Медведя по голове боевой дубинкой. Все произошло внезапно и бесшумно, если не считать скрипа мокасин по песку и звука «бам-м-м!», с которым дубинка встретилась с башкой моего обидчика. Вам доводилось когда-нибудь бросаться камнями в пустую бочку? Нет? Жаль, значит, этот звук вам ничего не говорит…
На чем бишь я остановился? Ах да, кроу… Маленький Медведь рухнул, как срезанный стебель маиса, и над его головой сверкнуло лезвие ножа. Поверженного врага не скальпировать просто неприлично, это все равно что уйти не попрощавшись.
Отбросив гаденькую мысль, что Маленький Медведь честно заработал столь геройский конец, я прыгнул на кроу.
Он, надо сказать, до этого меня просто не замечал, наверное думал, что шайен беседует с настоящим волком. И нечего улыбаться, краснокожие очень серьезно относятся к подобным вещам.
И что на меня тогда нашло? До сих пор не знаю. Индеец оказался настоящим гигантом, и я лез по нему, как по дереву, а когда оказался наверху, подумал о том, о чем стоило бы подумать чуть раньше: а дальше что? Застрелить этого сукина сына из лука? С такого расстояния — бред чистой воды, к тому же лук я где-то обронил. Ударить ножом? Но он там, под складками волчьей шкуры, да и руки заняты…
Кроу между тем отнюдь не сидел и не ждал, пока я что-нибудь придумаю. Гигант просто встал и тряхнул плечами, а я как куль с мукой грохнулся вниз, ударился при падении подбородком о собственное правое колено и отключился.
Через мгновение я пришел в себя, но острый кончик его ножа уже надрезал мне кожу над правым ухом и медленно продвигался к затылку. Я дернулся от боли, и нож царапнул по кости. Ну и отвратительный же это был скрежет, доложу я вам, от него у меня по всему телу пробежала дрожь и замерла где-то в районе промежности.
Теперь пару слов о моих волосах. Они, конечно же, отросли с тех пор, как я попал к шайенам, но все равно были много короче тех, что носят индейские мальчишки. Мои к тому же чем-то напоминали колючую проволоку: еще месяц, и я бы выглядел не как белый и не как индеец, не как парень и не как девчонка, а как брюхо козла, которого протащили этим самым брюхом по свежему навозу, причем с сохранением запаха и цвета. Кстати о цвете, чем дольше волосы не моешь, тем темнее они становятся, а жир разных съеденных мною животных придал им еще и легкий зеленоватый оттенок. Это оттого, что я расчесывал их пятерней, отбрасывая назад всякий раз, как они лезли мне в глаза.
Так вот, тот кроу, удивленный, видимо, непривычной для урожденного шайена длиной волос, на секунду замешкался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133