-… Арапахо любят белых людей и относятся к ним как к братьям… — Здесь шел хвалебный перечень бесконечных порций дарового кофе, щедро приправленного сахаром. -… Арапахо счастливы видеть белых людей на земле, которую считают своим домом. Белые люди поставили здесь свой деревянный лагерь, и арапахо, как гостеприимные хозяева, обещают мир и дружбу. Арапахо верят, что белые люди не сделают ничего дурного. Так же они верят, что белые люди скоро уйдут…
В награду вождь получил сигару и обед, который съел, пользуясь ножом и вилкой, а затем вернулся к себе. Вскоре после этого воины арапахо отправились на запад воевать с ютами, а пьяные старатели ввалились в лагерь и изнасиловали десяток женщин. Вернувшись, индейцы страшно возмущались, но так ничего и не предприняли.
Если помните, я не был особым поклонником цивилизации, по крайней мере в Миссури, но здесь, в Денвере, который рос прямо у меня на глазах, я начал испытывать к ней определенное уважение. Люди приезжали и приезжали, строили себе дома, искали золото, богатели, разорялись, пили, веселились, горевали… Короче говоря, поселок золотоискателей становился настоящим городом. Для полноты картины не хватало только церкви.
Все говорило о том, что белые люди, вопреки ожиданиям Малого Ворона, пришли сюда всерьез и надолго. Новый город означал новую победу над ранее бесполезными просторами дикой природы.
По крайней мере, так я тогда думал.
В течение следующего года я не раз слышал о шайенах, хотя ни разу не видел их самих: они держались вдали от мест, охваченных золотой лихорадкой. В Денвер со всех сторон приезжали люди с голодным блеском в глазах, другие же, с потухшим взором, покидали город навсегда… можете представить себе, как это бесконечное движение отразилось на стадах бизонов, от которых индейцы зависят целиком и полностью.
В Денвере индейцев не любили и заинтересовались бы ими лишь в том случае, если бы они вдруг всем племенем решили устроить на городской площади массовое самоубийство. Да, во мне начал просыпаться вкус к белой жизни, когда я увидел, как растут дома там, «где раньше бесцельно бродили дикари и бизоны». Это цитата из опусов одного журналиста тех времен. Но индейцы не причиняли нам никакого вреда, если не считать неприятного запаха и воровства, что в полной мере можно сказать и о первых белых поселенцах Колорадо. Тем не менее в городе то и дело поговаривали о том, чтобы «очистить» окрестные земли от краснокожих, причем, по моим наблюдениям, особо усердствовали не те, кому повезло с золотом, а те, кто, потеряв или пропив свои деньги, не знал теперь, чем себя занять. Разумеется, если вы бросили свой дом, отправились на запад ловить судьбу за хвост, но только набили себе шишек, то виноваты в этом индейцы!
Но вернемся к моим делам. Торговля наша пошла под уклон, так как в Денвере появились конкуренты из Миссури. Товары из Санта-Фе обходились нам теперь дороже, чем те, что эти нахалы продавали у нас под носом. Оно и понятно: в Санта-Фе они попадали из Миссури, а потом к нам — через опасную безводную пустыню — и от этого, естественно, не дешевели. Болт и Рамирес решили отправить меня в Вестпорт на реке Миссури, теперь это Канзас-Сити, за, как они сказали, «более приемлемыми ценами», поскольку не собирались сдаваться без боя.
Я отправился в путь один, с запасной вьючной лошадью, и добрался до Миссури без приключений. С собой я вез целую кучу денег, на которые намеревался закупить товар и нанять мулов для обратного пути. В Вестпорте также не случилось ничего непредвиденного, я приобрел все, что хотел, и недели через две мой караван отправился назад в Колорадо.
В последний день августа мы расположились на полдневный отдых на берегу реки Арканзас, что в Западном Канзасе. Местность это была лишена всякой растительности и просматривалась до горизонта. В поисках хоть клочка тени я забрался под повозку, где и лежал, положив голову на свернутое одеяло и посасывая коротенькую трубочку. Как видите, к моим порокам прибавилось еще и курение. Наверное, я задремал, в чем не было ничего странного, ведь всех нас измучил долгий путь под палящим солнцем. Пробудило же меня ощущение какой-то гнетущей, мертвой тишины. Я не очень-то дружил с головорезами, которые считали, что их нанял ребенок, и хамили мне на каждом шагу. От расправы их удерживал только мой большой кольт.
Вот с этим-то кольтом в руках я и сел на своем ложе, решив, что негодяи смылись со своими мулами и моими товарами.
Но из-под повозки я увидел кожаные краги и пару мокасин с сине-красными полосами. Помнится мне, я видел, как их нашивала костяной иглой Падающая Звезда.
Принадлежали мокасины Красному Загару, я знал это точно, хотя и видел их хозяина лишь до пояса. Полосатые мокасины были не одни, с ними пришли еще пятнадцать или двадцать пар, и выглядели они крайне недружелюбно.
Глава 13. СНОВА ШАЙЕНЫ
Я не спешил выбираться из-под повозки, но, с другой стороны, выбора у меня не было, поскольку ноги в мокасинах окружили ее со всех сторон.
Покинув наконец свое убежище, я оказался нос к носу с Красным Загаром. Его лицо было густо размалевано, но это только помогло мне его узнать.
Надо добавить, что, пока я выбирался на свет божий, два других индейца отобрали у меня кольт и нож. Воины явились явно не с дружескими намерениями: вокруг в самых живописных позах лежали и стояли связанные погонщики мулов, причем ничто не говорило о том, что они пытались оказать хоть какое-то сопротивление.
Возникла довольно деликатная ситуация. Красный Загар продолжал грозно взирать на меня, ожидая, когда же наконец его раскрашенная физиономия повергнет меня, подобно моим соплеменникам, в трепет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133