— Теперь со мной все в порядке, — сказал я, и это было святой правдой. Неприятное приключение закончилось. Чуть позже, взглянув в выменянное когда-то у торговцев зеркальце, я увидел над правым ухом красный воспаленный рубец, но вскоре и он прошел.
Последствия моего вынужденного подвига не замедлили сказаться. Сначала по лагерю прошел «глашатай», рассказавший всем в довольно занудной песенной форме о том, каким героем я оказался, и пригласивший на празднество, устроенное Старой Шкурой в мою честь. В порыве радости вождь раздал большинство своих лошадей беднякам, у которых их вообще не было, а после трапезы сделал подарки всем пришедшим — одеяла, побрякушки и так далее, — так что под конец едва не разорился окончательно. Кроме того, он произнес речь, которую я из скромности опускаю, приведу лишь ее наиболее важные моменты.
После хвалебной оды, звучавшей весьма поэтично на языке шайенов, но кажущейся полной бессмыслицей, если ее перевести на английский, вождь сказал:
— Этот мальчик доказал, что он — Человек. Сегодня в палатках кроу плач. Земля сотрясается под его шагами. Кроу кричат, как женщины, завидев его! Он — Человек! Поступь его подобна поступи великого Маленького Человека, явившегося ему во сне и давшего ему силу убить кроу!
Здесь, конечно, не обошлось без некоторого преувеличения, но, как я уже говорил, мне действительно вспомнился Маленький Человек, и это придало мне уверенности в себе. Благодаря этому и скользнула рука кроу по моему лицу, открыв его глазам, что я белый. Еще до торжества я рассказал обо всем Старой Шкуре, надеясь доставить ему удовольствие, а он не преминул вставить мою исповедь в свою напыщенную речь.
Затем несколько минут он нес просто полную чушь, которая, впрочем, мне была почему-то приятна, а воины, сидевшие кружком вокруг огня, важно кивали при каждом слове, женщины же и девочки (те немногие, кому удалось пробраться в переполненный мужчинами типи) слушали открыв рот. В том возрасте я уже начал проявлять к девочкам некоторый интерес.
— И вот это видение Маленького Человека придало невиданную силу его заклинанию, — продолжал вождь. — Маленькая Антилопа также невелик телом, но стал уже мужчиной, Человеком. И у него большое сердце. Так пусть же отныне и навсегда зовется он Маленький Большой Человек!
Вот так оно все и произошло, и этим именем меня звали впредь все шайены. Индейцы верны себе: никто из них ни разу даже не поинтересовался, как меня нарекли при крещении. А нарекли меня Джеком Креббом.
Во всем остальном вылазка за лошадями закончилась успешно. Четверо воинов проскользнули в лагерь кроу, не разбудив ни души, и увели около тридцати лошадей. На обратном пути, перед самым рассветом, они и нашли нас с Маленьким Медведем. Последний уже пришел в себя и, как говорится, отделался легким испугом да здоровенной шишкой на голове. К нашему счастью, воин кроу был без лука, иначе мы бы давно уже отправились в Верхний Мир, даже не успев понять, что случилось.
При дележке я получил четырех лошадей, сразу став состоятельным шайеном, но меня ужасно смутило, когда девятилетний мальчишка по имени Грязный Нос попросил меня:
— Теперь ты воин. Можно мне ухаживать за твоими лошадьми?
Он имел в виду, что теперь я получил право нежится по утрам в постели, тогда как остальные дети вставали ни свет ни заря. Это было правдой, однако я не хотел никаких привилегий. Пользоваться своими преимуществами по отношению к остальным не по-шайенски, а значит, и не по-Человечески. Например, Мелькающая Тень, опытный воин, ветеран многих сражений, получивший три лошади, оставил одну себе, лучшую отдал Старой Шкуре, а последнюю — Бугру. И вовсе не потому, что они были вождями, шайенам вообще не свойственно лизать задницу начальству, а потому, что они помогали ему мудрыми советами. Веселый Медведь и Бесстрастное Лицо отдали каждый по одной лошади Желтому Орлу, который, допустив промах, сумел его исправить. Я тоже отдал ему одну лошадь, а другую предложил Волку-Левше, который отказался, поскольку за лечение платить нельзя, но намекнул, что мой подарок может понравиться его брату. И он ему действительно понравился.
Поэтому я и ответил Грязному Носу со всей мудростью, на какую был способен:
— Убить воина кроу — еще не значит стать равным великим воинам племени Людей. Так что я сам позабочусь о своих лошадях. Но ты хороший мальчик, и я дарю тебе ту гнедую, на которой ездил к кроу.
Узнав о моем поступке, все важно кивали и говорили: «Хау, хау!»
Как видите, никто из нас, рисковавших тогда жизнью, не обогатился, если не считать, конечно, гордости и славы. А за два этих эфемерных понятия шайены с радостью готовы умереть.
Маленький Медведь и носа не показал на празднестве. И это никого не удивило.
Праздник затянулся далеко за полночь. Я до отвала наелся вареной собачатины, в которой начал к тому времени находить вкус, хотя так и не усвоил индейскую привычку быстро заглатывать мясо большими кусками, практически не жуя. Когда торжества подошли к концу, я вышел в прерию облегчиться, а затем присел на бугорок невдалеке от лагеря. Месяц был еще тоньше, чем прошлой ночью, но светил ярче, поскольку теперь ему не мешали облака. Мой нос подсказывал мне, что скоро начнется дождь и будет лить до самого утра. В воздухе разливался какой-то особый, едва уловимый запах влаги, от которого ароматы земли и пожухлой осенней травы становились еще более пряными и пронзительными. Меня никто этому не учил, умение принюхиваться пришло само и стадо неотъемлемой частью моей жизни у шайенов, подобно тому, как для городского жителя входит в привычку оглядываться по сторонам, переходя улицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133