Потом он увидел полоску света – открылась дверь в дом. Полоска исчезла – с легким стуком дверь закрылась.Что ж, придется отложить до утра. Глава 4 Утром, Элисса встала задолго до зари и уже работала на кухне – отмеряла муку для хлеба. Фартук из мешковины прикрывал перед еще одного английского платья.И тоже шелковое, цвета морской волны, ирландские кружева обрамляли глубокий вырез. Когда-то такие роскошные кружева украшали и манжеты, но Элиссе пришлось их спороть – однажды огонь печи лизнул их, едва не спалив само платье и ее вместе с ним.Тихо напевая вальс, Элисса просеивала и отмеряла муку, двигаясь ритмично и грациозно. Юбка, щедро усеянная красными шелковыми розетками, слегка раскачивалась у бедер, а между пышными сборками проглядывала алая, в цвет розеток, нижняя юбка.Английские кузины Элиссы были бы потрясены, узнав, что она надевает всего одну нижнюю юбку, а не кринолин. Но обручи кринолина, как и тонкие ирландские кружева, мешали бы работать на ранчо. Все в ней ужасало высокомерных кузин. Мэри-Элизабет чуть не хлопнулась в обморок, когда нашла Элиссу в огороде собирающей травы, а не цветы. А уж когда узнала, что американская родственница намерена добавить их в хлеб, который собственноручно решила испечь, она просто завопила.«Крику было бы меньше, если бы они нашли меня голую с конюхом на сеновале».Услышав стук двери спальни, расположенной рядом с кухней, Элисса подняла глаза. Через минуту появилась Пенни. Платье, как и сама Пенни, было выцветшее и поношенное, зато чистое и аккуратное.Она торопливо потянулась за фартуком и, надевая его, сказала:– Извини, я проспала.– Все нормально. Ты еще слабая после болезни. Сваришь сама себе кофе? Я никак не могу угадать, сколько положить, чтобы он был черным, как смоль.Улыбаясь, Пенни потянулась и жестянке с кофейными зернами. Она насыпала горсть в мельницу и стала крутить ручкой. Уютный утренний шум заполнил кухню.Как и положено, на плите булькал горшок с фасолью – ею кормили рабочих на всех ранчо. Но на Лэддер-Эс еда отличалась от других, и потому на сковороде громко шипел бекон, вился парок от варившихся сухих фруктов, поспевали свежие бисквиты и хлеб.У Элиссы был огород, где она выращивала разные травы – предмет зависти многих соседей, – и еда, приправленная ими, имела совершенно особый вкус. Некоторые пастухи, может, и не вникали в такие тонкости и не слишком-то их ценили, но Элисса упорно продолжала делать по-своему.Мурлыкая себе под нос, она отломила веточку розмарина и кинула в тесто. Хорошо вымесила и выложила на доску, посыпанную мукой.– Какая приятная мелодия, – сказала Пенни, когда девушка умолкла. – Что это?– Да просто какой-то вальс, я его слышала в Англии. Даже названия не помню, но утром, как только проснулась, напеваю.– А тебе не хочется снова оказаться в Лондоне, на балах, на чаепитиях?– Нет, – сказала Элисса, – это не для меня.– Иногда мне кажется, что Глория очень скучала без этого.– Мама родилась там, а я – здесь.– Ты очень похожа на нее.– Да не очень, – Элисса продолжала возиться с тестом. – По крайней мере если и похожа, то только на первый взгляд.– Ну, во всяком случае, этого достаточно, чтобы привлечь внимание каждого мужчины, – усмехнулась Пенни с легкой завистью.– Нет, не каждого, – сказала Элисса, вспомнив о Хантере. – Особенно если иметь в виду стоящих.Пенни помотала головой, не соглашаясь, поджала губы и больше ничего не добавила. Она вытряхнула из цилиндра кофемолки молотый кофе в горшок, насыпала еще зерен и стала снова крутить ручку.Элисса месила тесто быстро, но плавно. Когда оно стало тугое и ровное, совершенно готовое для батонов, Пенни крутила уже третью порцию зерен, искоса поглядывая на Элиссу, точно ожидая, когда та заговорит. Наконец Пенни не вытерпела.– Мне кажется, вчера вечером кто-то приехал, – сказала она слегка напряженным голосом. – Это был не…– Нет, это Хантер. Наш новый десятник, – сообщила Элисса, продолжая заниматься хлебом.– Правда? – спросила Пенни. – Он нам поможет?– Если я его не прибью раньше времени.Пенни отвела взгляд от печи, глаза ее стали совершенно круглыми.– Как ты сказала?– Да уж очень грубый тип.– А тогда почему ты его наняла?– А как ты думаешь, почему? – сказала Элисса, сражаясь с тестом.– Он нам нужен. Если бы только Билл…Пенни поджала губы и умолкла.– Если бы да кабы да во рту росли грибы, – проворчала Элисса.Пенни посмотрела на печь и ничего не ответила.– Ужасный грубиян, – продолжала Элисса. А потом добавила:– Извини. Я не хотела тебя обижать. – Элисса отошла от печи и обняла Пенни. – Просто Билл сейчас не в силах помочь даже самому себе, – тихо добавила она. – Я знаю, тебе тяжело видеть старого друга совершенно спившимся.Пенни кивнула и шмыгнула носом. Блестящие каштановые кудряшки выбились из-под шапочки и прилипли к щекам, глаза наполнились слезами.Элисса внезапно почувствовала невероятную нежность к этой женщине, обычно стойкой, как камень. Но чем больше Билл пил, тем напряженнее становилась Пенни. А потом еще болезнь, от которой бедняжка никак не могла оправиться.И ко всему прочему – эти Калпепперы, стервятники, кружат над умирающим ранчо Лэддер-Эс.«Прочь эти мысли, – сказала себе Элисса. – Я не могу справиться с Калпепперами, но могу успокоить Пенни, которая тоже много чего натерпелась».– Ну успокойся, все уладится. Если Билли не появляется здесь, это вовсе не значит, что он мертвецки пьян.Пенни молча кивнула.Элисса заботливо промокнула глаза Пенни уголком фартука.– О дорогая, я запачкала твои щеки мукой! – засмеялась Элисса.Пенни на секунду закрыла глаза, потом судорожно вздохнула и обняла Элиссу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93