Ей, правда, ничего не было видно впереди, зато холодный ветер не пронизывал ее насквозь.
Она стала разглядывать затылок Ника. Черные волосы, прямые и блестящие, словно вороново крыло, спускались на шею. Широкие плечи, узкая талия, стройные ноги. Прижавшись к нему, она чувствовала прикосновение крепких мышц его бедер. Ноги легко двигались в такт движениям лошади. Он сидел так, будто родился в седле.
«Ник Макбрайд, головорез ты или джентльмен? Кто бы ты ни был, я могла бы попасть и в худшие руки».
Обняв его, она чувствовала под пальцами шелковистые волосы на груди, там где лохмотья не закрывали ее. Бессознательно стала гладить его грудь, перебирать пальчиками волосы. Мышцы были гладкими, теплыми и упругими. Ник громко вздохнул и засопел.
«Что я делаю?»
Саманта испуганно отдернула руку. От резкого движения одеяло снова сползло и теперь развевалось, хлопая ее по голой спине. Она наклонилась к Нику, попыталась приподняться, чтобы подоткнуть его под себя. Ник что-то сердито проворчал и ударил лошадь, пустив ее рысью, от которой, казалось, затряслась каждая клеточка тела.
Саманта пригнулась, как могла, сцепила руки у него на поясе, чтобы не упасть. Трясясь на лошади, она сильно натерла грудь о грубое одеяло. Соски у нее затвердели и встали торчком. Даже через пончо она чувствовала грудью жар тела Ника. Соски попали в прорези, выеденные молью. Она тяжело вздохнула и снова мысленно вернулась к страстным объятиям в лачуге.
Ее дыхание участилось, по телу разлился жар. Но такого сладостного и желанного жара она никогда раньше не испытывала. Прикосновение ласковых ладоней Ника зажгло в ней какое-то новое томительное чувство, заставившее ее отвечать на его ласки с такой страстью, которой она и не предполагала в себе. Он непонятным образом завладел ее сердцем. Ей хотелось, чтобы он целовал ее снова и снова. Он возбуждал ее. Даже сейчас, когда она просто вспомнила об этом, сердце ее забилось чаще, тревожнее. Она была напугана своей страстью. И тем, что смогла опомниться, лишь когда он сделал ей больно, нечаянно зацепив волосы. Он повернулся, чтобы отнести ее на кровать и – боль отрезвила ее, заставила опомниться. Еще несколько мгновений, и она не смогла бы остановиться и остановить его. А может быть, и не захотела бы. Те ощущения, которые он разбудил в ней, были новыми, незнакомыми. Но тело инстинктивно подчинялось им, желало их продолжения и завершения. Саманта не была уверена в том, что сможет справиться с этими чувствами.
Девушка стала рассматривать ту сторону лица Ника, которая была обращена к ней. Довольно удлиненная скула, впалая щека. Он не был красавцем. Особенно сейчас, когда на щеках и подбородке торчала двухдневная черная щетина. Он чем-то напоминал ей пантеру, которую она однажды встретила в заболоченном рукаве реки. Он казался ей диким и невоспитанным. Способным в любое время возвратиться в первобытное состояние. Кожа у него гладкая, цвета темной меди. На груди несколько розовых шрамов. Все тело было удивительно смуглым. Она покраснела, вспомнив, как он лежал обнаженный на кровати, когда она стянула с него одеяло. Да, конечно, он был настоящим мужчиной.
Он обернулся к ней, вопросительно подняв брови. Их взгляды встретились. Щеки Саманты вспыхнули еще жарче. Он расплылся в ласковой и чуть-чуть насмешливой всепонимающей улыбке, от которой она смутилась еще больше и стыдливо опустила голову, словно захваченный врасплох ребенок, ворующий сладости. Ник, довольный произведенным впечатлением, переключил внимание на дорогу.
«Боже милостивый! Похоже, он читает мои мысли».
Интересные у него глаза. Темно-серые, жесткие, как кремень, они прямо пронизывали ее, когда Ник сердился. Искристые, живые, светлые – когда улыбался. Конечно, ей нужно быть настороже с ним. Он озадачивал и иногда казался опасным.
«Будь проклято это одеяло!» Она стерла о спину лошади кожу на бедрах и ягодицах. Стиснув зубы от боли и злости, она снова склонилась к Нику, прижалась, чтобы подоткнуть одеяло и услышала, как бьется его сердце, словно барабанит в ее грудь. Воюя с ненавистным одеялом, опасаясь упасть, Саманта почти подоткнула его под себя, но Ник невнятно выругался и рывком остановил Скаута.
– Нам придется переночевать здесь, – хрипло сказал он.
Наконец-то, усевшись удобно, она огляделась.
– Ты же сказал, что нам надо ехать до темноты.
– Чертова женщина, ты так и будешь мне все время возражать и спорить со мной? Уже и так темно, – прошипел он сквозь сжатые зубы.
Перекинув ногу через шею лошади, бросил поводья и спрыгнул на землю. Саманта рванулась за ним, закричав от боли.
– Что еще случилось?
– Ты сделал мне больно. Волосы зацепились за твою одежду.
Она свесилась с лошади и испуганно тянула прядь к себе. Лохмотья стали с треском сползать с него. Саманта боялась, что одежда разорвется надвое, прежде, чем она сумеет распутать волосы. Она беспомощно смотрела на Ника сверху вниз. Он оглянулся. Рыжая прядь зацепилась за шнуровку, скреплявшую задние полы. Ник потянулся к ней, изловчился, приподнял девушку и поставил рядом с собой. Он принялся сам распутывать волосы.
Прядь шевелилась в его неуверенной руке, была похожа на шелковую скользкую змею. Саманта слышала, как он тяжело вздохнул один раз, затем – другой. Но чем больше Ник старался разобрать узел, тем туже спутывались волосы и тесьма. Наконец он бросил это занятие, свирепо и удрученно посмотрел на девушку.
– Может быть, развязать это? – предложила Саманта, показывая на разлохматившуюся бечевку, связывающую полы его одеяния.
– Я не смогу, – сдавленным голосом отозвался он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101