За кого его приняла? Черт побери! Чем больше Ник думал обо всем, тем больше ему казалось, что он сходит с ума.
– Из всех твоих безумных историй и проделок, в которые ты меня втянул… – Ник выпрямился и яростно посмотрел на Джеффа. – Избить бы тебя хорошенько, чтобы больше неповадно было…
– Ты уже это и так сделал, – ответил угрюмо Джефф и мотнул разбитой головой.
Уголки его распухшего рта были окружены лиловыми кровоподтеками. Печальные голубые глаза смотрели на брата скорбно и покаянно. Ник с отвращением посмотрел на Джеффа.
«Черт возьми! – подумал он. – Сейчас он напоминает побитого щенка».
– Успокойся, Ник. Джефф не единственный дурак, который заварил эту кашу, – подал голос Джейк. – Давайте вместе решать, что же нам теперь делать.
– Прежде всего, вы должны прекратить пререкаться друг с другом, доказывать друг другу свою правоту сейчас бессмысленно, – послышался позади них тихий голос доктора Джонсона. – Леди нужны покой и тишина. Иначе ей не справиться с болезнью и травмой.
Ник вскочил на ноги, пересек комнату и спросил, внутренне подобравшись:
– Док, как она?
Доктор Джонсон пригладил волосы и стал перечислять:
– У нее, по-видимому, сотрясение мозга. На ноге – глубокая рана. Кожа обожжена солнцем. Общее истощение. Ноги искусаны муравьями. В настоящий момент ей очень плохо. Если бы я смог доставить ее в город, то непременно сделал бы это. Но в теперешнем состоянии ей лучше остаться здесь. Неизвестно, как подействует на нее поездка. Кроме того, я знаю Розу и спокойно могу на нее положиться. Она за ней хорошо присмотрит. Лучшей сиделки вам и не найти.
Он поставил саквояж на край стола, подошел к камину, протянул к огню руки. В камине, потрескивая, горели сосновые дрова.
– Она поправится? – спросил с надеждой в голосе Ник. Он с трудом выдавливал из себя слова. – Доктор, она должна поправиться.
Доктор выпрямился, снял очки в золотой оправе, потер переносицу, пристально посмотрел на Ника.
– Да, я думаю, она обязательно поправится. Я оставил лекарство. Как только она проснется, Роза напоит ее.
– А когда она проснется? – опять спросил Ник. Ему казалось, что Саманта спит очень долго.
– Этого я не могу сказать тебе, Ник. Но, надеюсь, сегодня обязательно, – старый доктор подумал, потом поднял палец, предупреждая Ника. – Ты должен запомнить: у нее сильно повреждена голова. И плюс ко всему – лихорадка. Вполне возможно, она никого не будет узнавать поначалу.
– Чем мы можем помочь ей, Хенк? – спросил Джейк своего старого друга.
– Держать подальше от нее двух этих дикарей, – доктор показал на Ника и Джеффа. – Сделай милость, утихомирь их. Пусть они успокоятся и заткнутся. Пусть выясняют свои отношения где-нибудь подальше. Ей нельзя волноваться, – нахмурившись, предупредил он.
– Тогда мы не будем рассказывать ей, что она напилась и вышла замуж за Ника, – пробубнил Джефф.
Доктор буквально остолбенел от слов Джеффа. Опомнившись, он возмущенно спросил:
– Джефферсон, о чем ты думаешь? Вы, может быть, хотите ее убить? – обратился он ко всем.
– Боже упаси! – вздохнул Джейк.
– Тогда ни в коем случае не рассказывайте ей об этом. Ни в коем случае!
Доктор взял саквояж, пошел к двери. Остановился, повернулся, строго посмотрел на всех, попрощался и сказал:
– Да поможет ей Господь!
Джейк поспешил проводить своего друга.
– Я прикажу запрячь свежую лошадь. А твою пришлю в город завтра. Пусть сегодня она отдохнет.
– Можешь не беспокоиться, Джейк. Скоро я сам сюда приеду. Девушке нужен постоянный присмотр.
Друзья, продолжая разговаривать, вышли на крыльцо. Когда дверь за ними закрылась, Ник встал и направился к лестнице на второй этаж, он решил пойти сам присматривать за Самантой.
– Ник! – начал Джефф. – Ведь нельзя…
Ник открыто и спокойно смотрел на брата, ожидая, когда тот закончит фразу. А Джефф счел, по-видимому, что сказал достаточно. Он пожал плечами и отвернулся к огню.
– Я пойду наверх, и никто меня не остановит, – тихо, но твердо сказал Ник и, выждав паузу, добавил: – Она – моя жена… благодаря тебе, Джефф.
Роза приложила палец к губам и похлопала ладонью по сиденью стула. Ник тихонько сел возле кровати.
– Как она? – спросил он, у него чуть не сорвалось с языка новое для него слово – «жена».
– Доктор обработал все раны. Он говорит, что она обязательно поправится.
Маленькая, хрупкая фигурка утонула в широченной кровати. Саманта, его жена. Звучало непривычно, странно. Жена.
«Котенок, что я с тобой сделал?»
Белая повязка на голове. Наверное, останется шрам. Но разве это столь уж важно? Мысль о том, что доктор иголкой прокалывал нежную кожу Саманты, ужаснула Ника.
– Доктор зашивал ей рану? – спросил он.
– Нет! Нет! – замахала руками Роза. – В этом не было необходимости. Рана не очень глубокая.
– Я рад! – успокоенно сказал Ник и прислонился к спинке стула. Он стал рассматривать свою спальню. Испанская кровать – широченная, громоздкая. Туалетный столик черного дерева. Яркие индейские коврики, разбросанные по деревянному полированному полу. На стене, выкрашенной белой краской, шкура черного медведя. Крючки для ружей и охотничьих ножей. На другой стене – оленьи рога. В дальнем углу комнаты – письменный стол и книжные полки. У стола удобное кожаное кресло. Другое, такое же, стоит у камина. Это была мужская комната, пропитанная запахом табака и кожи. Обстановка строгая, абсолютно мужская. Только занавески на окнах – воздушные, ажурные, изящные, несколько легкомысленные.
Он опять уставился на девушку. Она неподвижно лежала на постели среди подушек и одеял. Такая женственная, хрупкая, нежная в этой строгой комнате с тяжеловесной мебелью, она казалась слишком воздушной и бестелесной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101