Но мне еще надо оставить место для пирога с курицей.
– Я обязательно напишу, что у тебя отличный аппетит, – сказала Мод, наблюдая за тем, как Эйприл ест. Хорошо, что они пошли в «Чайку», это такое уютное гнездышко. И разговаривать здесь удобно, официанты не снуют туда-сюда.
– Я везучая, могу есть все. В детстве меня кормили так скучно и невкусно, а это – просто пир!
– Расскажи мне немного о своей семье, Эйприл. Чем занимается твой отец?
– Папа? Он у меня такой милый! Он банкир, но работа у него довольно скучная. Моя мама – она многолетний чемпион местного гольф-клуба, и еще она занимается благотворительностью – «Центром планирования семьи» и всяким таким. Ну, мы все катаемся на лыжах, играем в теннис, ходим на яхте… обычный набор. У меня классные родители, – сказала Эйприл, закрывая тему.
– А братья-сестры есть?
– Брат и сестра, оба замечательные. Скучно, да? Никакой экзотики, мы – обычная семья, верхушка среднего класса, как написано в моем учебнике социологии. Ничего увлекательного, так что писать тебе здесь не о чем.
– Но твои родители отпустили тебя в Нью-Йорк и разрешили стать моделью, разве в этом нет ничего необычного?
– Ха! Да они даже не пытались меня удержать. Естественно, они предпочли бы, чтобы я училась в университете, но я несколько лет участвовала в местных показах мод и зарабатывала неплохие деньги. Им пришлось смириться с тем, что, когда мне исполнилось восемнадцать, я решила попробовать заняться этим всерьез.
Мод поразилась тому, как изменилось обычно такое спокойное лицо Эйприл – оно стало страстным и решительным, что указывало на то, что не все далось ей так просто.
– Ты всегда была первой красавицей школы? – неожиданно спросила Мод.
– Ну…
– Эйприл, это не проверка на скромность. Мне интересно, что повлияло на твою жизнь.
– Наверное, я всегда знала, что я… Господи, как же я не люблю говорить «красивая», но я хочу что-то собой представлять, поэтому не могу забывать о своей внешности. Я очень честолюбива, Мод, хоть и предпочитаю это скрывать. Я хочу чего-нибудь достичь в жизни! Хочу что-то собой представлять!
– Как и все мы. Я тебя отлично понимаю.
– Вот что меня убивает – так это то, что я получаю меньше заказов, чем девушки менее красивые, чем я, – продолжала Эйприл. – Не по объективным меркам. Здесь дело в диапазоне. Я не хамелеон, как Тинкер, которая может поворотом головы изобразить из себя все, что захочешь. Во всяком случае, Джастин с Фрэнки охарактеризовали мою проблему именно так. Что делать, если ты можешь выглядеть только самой собой?
– А может, тебе стоит видеть в этом не недостаток, а преимущество? Честно говоря, я удивляюсь, почему ты не пробуешь экспериментировать со своей внешностью, ведь ее можно менять – косметика и одежда могут сделать что угодно. Ты не можешь изменить строение тела и рост, вот, пожалуй, и все… Я даже думаю, а подходит ли тебе агентство «Лоринг», правда, я плохо в этом разбираюсь. А что, если они не прилагали усилий, может, им достаточно твоей внешности и они не хотят искать новые возможности? Ты когда-нибудь об этом думала?
– Но они такие замечательные! – горячо возразила Эйприл. – Я была на седьмом небе от счастья, когда Джастин подписала со мной контракт.
– Того, что они замечательные, для карьеры может быть и недостаточно. Но я могу и ошибаться, – пожала плечами Мод. – Скажи, как ты думаешь, почему Габриэль д’Анжель выбрала для конкурса тебя, если у тебя такой маленький диапазон?
– О, тут удивляться нечему, моя походка – это мое секретное оружие. Отличный контраст с моим до тоски чистым и невинным видом. Мне повезло, что я умею ходить.
– Эйприл, а вчера почему ты решила изменить прическу?
– Мне показалось, что надо что-нибудь другое. Иногда мне просто тошно от своего такого обычного вида. Как правило, я стараюсь обыграть свои белокурые локоны, но иногда в меня словно бес вселяется. Ты знаешь такую манекенщицу – Кристен Макменами? Нет? Так вот, у нее такое решительное лицо, и выразительное, почти красавец мужчина. Она ничего не могла добиться, пока не сбрила брови и не стала носить странный белый грим. И вот в таком виде, мол, а идите вы все куда подальше, она в один вечер стала звездой. Никто никогда не видел, как она улыбается. Теперь она супермодель – у нее совершенно новый тип красоты, и все модельеры мечтают с ней работать. У нее имидж андрогина. При этом она замужем, у нее есть ребенок. Ну как мне с этим тягаться?
– А почему тебе хочется выглядеть странно? – спросила Мод, пришедшая в восторг от того, как Эйприл себя анализирует. Наверное, она многие годы просматривала все модные журналы и сравнивала себя с девушками на фотографиях.
– Потому что мне надоела эта приевшаяся всеамериканская внешность. Это так скучно! Я выгляжу холодной, этакой Снегурочкой, но, хуже того, внутри у меня все неспокойно. Ты понимаешь, что это значит? Сегодня нужен поцелуй смерти. У меня нет этой хандры, этого уныния. Помнишь Кейт Мосс в рекламе «Обсешн»? Вот где хандра! Она вылезает голая из кровати, наверняка с похмелья, ее дружок с ходу делает снимок, и вот – она королева уныния! А потом она приводит себя в порядок – и на подиум, на обложки всех журналов, и пожалуйста – девочка Кальвина Кляйна, типичная американочка. Она почти убеждает, что она американская аристократка, а не коротышка-англичанка с помоечными патлами. – В голосе Эйприл звучала неприкрытая зависть.
– Эйприл, дело не в том, что ты слишком традиционна, – возразила ей Мод. – Ты смотришь на себя как бы со стороны и недооцениваешь свою внешность, как, впрочем, и любая профессиональная красавица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109