Все годы, когда он был всего лишь ассистентом модельера, он был уверен в своем таланте и считал, что ему не хватает только финансовой поддержки, чтобы явить его миру. Теперь, когда меньше недели отделяло его от возможного успеха, ему казалось, что все его планы рушатся. Его словно всего трясло от предчувствия провала.
Этим утром он распорядился, чтобы всю коллекцию принесли в мастерскую. Его не волновало, что в большинстве моделей недоставало завершающих штрихов: вышивки были не готовы, пуговицы не пришиты, «молнии» не вставлены, даже некоторые швы были только наметаны. Он судорожно просматривал кучи платьев и костюмов, швыряя половину из них на пол. «Лучше ничего не показывать, – в ярости объяснил он пораженным сотрудникам, – чем показывать то, что несовершенно. Унесите все это, – велел он, – и никогда не показывайте мне это отрепье». И женщины суетливо подбирали с пола модели, чтобы тихо повесить их на вешалки в швейных мастерских и ждать, когда его настроение переменится.
Марко вызвал манекенщицу, на которой он примерял свои модели, великую Жанин, нанятую с огромным трудом Некером, и велел ей примерить все, что пощадил его гнев. Жанин, тридцатипятилетняя профессионалка с безупречной фигурой, с потрясающим спокойствием стояла на помосте, а он сдирал с платьев рукава, отпарывал воротники, перекалывал юбки. Жанин мысленно обдумывала рецепт нового блюда, это был ее излюбленный способ развлекать себя во время утомительных примерок, и вдруг заметила, что Ломбарди остановился перед ней.
– Мне было бы значительно проще, если бы вы хоть чуточку интересовались происходящим, Жанин, если бы не выглядели так скучно, если бы вы не были в глубине души глупой и бездарной клушей и могли заинтересоваться творческим процессом.
Жанин посмотрела на него с тем же выражением лица, может, только чуть презрительно приподняв брови, расстегнула обтягивающее жемчужно-серое платье, сняла его и, аккуратно свернув, отдала Марко. Все в примерочной замерли.
– Прощайте, мсье, – сказала Жанин твердо и сбросила туфли. И, даже не воспользовавшись приготовленным для нее халатиком, покинула помещение.
Спускаясь по лестнице в раздевалку, где лежала ее одежда, Жанин думала о том, что без труда может найти работу, на которой будет выслушивать только комплименты. Ни один модельер, в какую бы депрессию ни впадал он перед показом, никогда не высказывал претензий ей, Жанин. Этот молоденький итальянец не добьется успеха, и даже его хорошенькое личико не может извинить его грубости. Много лет еще будут вспоминать о том, как отвратительно он себя ведет. Жанин мечтала только об одном – поведать о случившемся своей ближайшей подруге, которая примеряет модели у Шанель.
В примерочной никто не решался заговорить. Марко швырнул платье одной из женщин.
– Ну что вы уставились? Делать больше нечего? – завопил он. – Унесите платье и продолжайте работать. А вы, мадам Эльза, найдите другую манекенщицу для примерок, только манекенщицу, а не старую корову.
Прошло уже несколько часов, но мадам Эльза все еще не могла никого найти – все были заняты подготовкой к весеннему шоу. Марко был настолько разъярен, что не мог ничего делать, кроме того, ему было противно, что он так унизил себя в присутствии своих же сотрудников, поэтому ему пришлось просто дожидаться прихода Тинкер Осборн.
Девчонка задерживается уже на три минуты! В припадке минутной слабости он пообещал научить ее двигаться, а она даже не соизволила явиться вовремя. Ярость его перешла все границы, когда он выглянул из окна и увидел рыжее облако ее волос. Тинкер стояла на тротуаре прямо у входа и обнималась с каким-то молодым человеком.
Тинкер наконец высвободилась из объятий Тома и, дрожа от страха, стала подниматься по лестнице в ту комнату, где, как ей сказали, находился Марко Ломбарди. Это оказалась та самая комната, где она с таким треском провалилась. Постучавшись, она вошла.
– Ты опоздала, – сказал он, не поднимая головы от стола, на котором были разложены образчики тканей.
– Ради бога, извините! Я спешила, но мы… я не могла поймать такси.
– Вы живете в «Плазе» именно потому, что она прямо за углом, – сказал он ледяным тоном. – И здесь ты должна быть в полном моем распоряжении, или ты об этом уже забыла?
– Нет, я не забыла… Мы сидели за ленчем с приятельницей и… официант долго не приносил счет…
– Я видел твою приятельницу из окна. Не морочь мне голову! Такие девчонки, как ты, – притча во языцех всех показов. Не успеваете сойти с самолета и глотнуть парижского воздуха – и словно с цепи срываетесь, готовы лечь под первого встречного. Надеюсь, перед приходом сюда ты как следует вымылась.
– Все совсем не так…
– Рассказывай кому-нибудь другому, что это твой давно пропавший брат, кузен, дядюшка… У вас, девушек, стыда так же мало, как и воображения! Раздевайся!
– Что?
– Раздевайся. Мне нужна манекенщица для примерок.
– Но вы говорили… моя походка…
– Глупости! Мне не следовало соглашаться. Как бы то ни было, сейчас мне нужен кто-то для примерок. На этот раз лифчик не снимай и не веди себя так, будто готовишься стать стриптизершей. Раздевайся, или можешь улетать в Нью-Йорк сегодня же, мне все равно. Такая, как ты есть, ты ни на что не годишься.
Это все Некер! Некер всучил ему эту зануду Жанин, Некер все время ставит ему условия, которые только мешают творчеству, Некер заставляет его работать с этой идиоткой, которая придумывает тупые извинения. Господи, ну почему все ему мешают?
– Ну же, пошевеливайся! Да положи ты куда-нибудь свои дурацкие тряпки! – заорал Марко.
Тинкер судорожно стягивала с себя свитер и мини-юбку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109