Я не решилась оспаривать очевидное и позвонила, чтобы в номер принесли карты и каких-нибудь закусок.
Следующие два часа пролетели за покером. Скоро все успокоились и даже стали есть, а Джордан, как она утверждала, новичок в покере, еще и выиграла долларов триста. Майк сидел рядом со мной, сделал несколько снимков, но в основном был занят тем, что подсматривал ко мне в карты.
– Прекрати жульничать, – возмутилась наконец я.
– Но твои карты – мои карты, дорогая. У нас все должно быть общее. Хочешь взглянуть в мои?
– Хочешь сказать, делиться надо всем?
– Вот именно. – Я уже собиралась заглянуть к нему в карты – я не могла сопротивляться его улыбке и взглядам, которые он на меня бросал, но тут возмутилась Мод.
А сейчас мы уже не вспоминали, как веселились всего час назад. Мод и Габриэль спустились раньше, потому что лифт не мог вместить нас всех, а мы зашли впятером – мы с Джастин и Майком сзади, Джордан и Эйприл впереди, плечи расправлены, головки гордо подняты – они просто излучали уверенность в себе. Отличались они только прическами – темные кудряшки у Джордан, платиновая стрижка у Эйприл. И тут сработала вспышка Майка, и я заметила, что они крепко держатся за руки.
– Бессердечное животное! – прошипела я.
– Такой снимок пойдет и на обложку, – шепнул он и, когда двери лифта открылись, сделал еще один.
– Вперед, подружка! – подбодрила Джордан Эйприл, вдруг улыбнувшись, и девочки шагнули в сиреневый от сигаретного дыма вестибюль. Вдалеке кто-то носил позолоченные стульчики, стояли три манекенщицы, такие известные, что узнать их можно было по одной-единственной черте, сновали какие-то люди в черных комбинезонах, то ли рабочие «Беллуар и Жаллот», то ли костюмеры.
– Что нам сейчас делать? – спросила я Габриэль.
– Девочкам надо сообщить Марко о своем приезде. Я о них позабочусь.
– Нет, я, – сказала Джастин.
– За сцену не допускаются посторонние, а вы не заняты собственно в показе. Сегодня здесь будет сумасшедший дом. Мне очень жаль, но вам придется подождать здесь, Джастин. Я думала, что вы это поняли.
– Какая чушь! Я пойду вместе с девочками, Габриэль. И Фрэнки тоже. Мы им понадобимся. И, естественно, Майк с Мод.
– Майк и Мод – да. Но вас с Фрэнки туда не пустят.
– Может, вы пойдете и спросите у Марко?
Минуту спустя Габриэль, удивленная до крайности, вернулась.
– Он сказал, что вы обе можете пройти, только при условии, что не будете ему мешать. Извините, Джастин, я не знала, что для вас сделано исключение.
– Ничего страшного. Вы и не могли про это знать. Вперед! Майк, не забудь – никаких фотографий мисс Шиффер обнаженной или в белье. Ее можно застать в неподобающем виде, но такие снимки слишком дорого стоят.
– И черт с ней! – ответил мой возлюбленный.
Тут «Чикаго» заиграл свою версию «Гуди-Гуди», и это было очаровательно. Играли они очень быстро, синкопированно, но – какой ритм! – устоять невозможно. Что-то в этой музыке предвещало легкость, радость и веселье. Все вокруг заулыбались, а Джордан с Эйприл даже стали пританцовывать.
– Неплохо, – сказала Габриэль одобрительно.
И мы пошли в косметический салон, из которого вышла отличная гримерная. На огромных мраморных прилавках визажисты и парикмахеры разложили свои причиндалы, освещение было великолепное, а банкетки, которыми заменили кожаные кресла, позволили освободить место, чтобы девушкам было удобно переодеваться.
Мы остановились в дверях, и тут я подумала, что никогда раньше не видела столько топ-моделей вместе. Я привыкла к тому, что в «Лоринг» они заходят поодиночке. А теперь я видела их толпой, и они, казалось, подзаряжаются друг от друга энергией, отчего их власть над простыми людьми достигает невиданной силы. Они создавали вокруг себя атмосферу самосозерцания, и эта была их привилегия. Они были окутаны ощущением собственной избранности, здесь и сейчас это они были призванными. Правил, которые распространяются на других женщин, для них не существовало. Их лица, хоть и очень молодые, несли на себе печать чего-то неведомого, недоступного здешнему миру. Должна сказать, что комната, набитая топ-моделями, производит впечатление гораздо более сильное, чем закулисная толчея на вручении «Оскара».
– Эйприл! Джордан! Хватит глазеть! – одернула их Джастин. – Через полгода вам обеим это надоест точно так же, как уже надоело им. Да у них на лицах все написано: «Новый день – новый доллар в копилку».
– Убедительно, босс, – пробормотала Джордан, не в силах отвести глаз от девушек, живописно расположившихся в гримерной. Халатики накинуты на плечи, ноги закинуты на мраморные прилавки, кто-то болтает друг с другом, кто-то по телефону, пьют кока-колу и минералку, рассматривают свои ногти, подкручивают ресницы, несколько человек читают, одна или две – в очках, какая-то группа обсуждает что-то оживленно, и никто не интересуется тем, что надо будет показывать – раз за работу у неизвестного модельера платят втрое, значит, его модели – полный кошмар. Кто-то закуривал, кто-то тушил сигарету, кто-то затягивался, и я в тысячный раз возблагодарила небо за то, что три моих подопечных оказались некурящими. Несколько девушек помахали Майку рукой, несколько – Джастин, но все они словно не заметили Джордан и Эйприл. Мы здесь давно и надолго, казалось, хотели они дать понять, выказывая полное отсутствие интереса, мы внутри, а вы снаружи, так что не забывайте, вы здесь всего лишь подмастерья, которых наняли на денек.
– Где Ломбарди? – спросила Джастин.
– Может, вон за теми девушками, – сказал Майк, показывая на шестерых манекенщиц, стоявших в ряд спиной к нам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109