Впрочем, уже в следующий миг в глазах Дженнин мелькнуло подозрение.
— Тогда зачем ты здесь?
— А вот об этом я и хотел потолковать, — сказал Мэттью. — Присаживайся, поговорим по душам.
— Спасибо, мне и здесь удобно, — отказалась Дженнин, опираясь о косяк двери. — И не забывай, пожалуйста, что ты находишься в моей квартире.
Мэттью снова ухмыльнулся.
— На случай, если ты забыла, Дженнин, — в твоей квартире я волен вести себя так, как мне заблагорассудится.
Она скрестила руки на груди, на щеках у нее заходили желваки.
— Выкладывай, что там у тебя. Что ты хочешь?
Мэттью встал и, подойдя вразвалочку к бару, не торопясь снова наполнил свой стакан.
— Я хочу участвовать в твоей новой программе, — сказал он вдруг, поворачиваясь к ней.
Дженнин ахнула.
— Ну-ка повтори!
— Я хочу участвовать в твоей новой программе, — повторил он.
— Ты спятил, — убежденно сказала она.
Лицо Мэттью потемнело. Осознав свою ошибку, Дженнин поспешно добавила:
— Это самое обычное ток-шоу, Мэттью. Оно даже не постановочное. Твой талант драматического актера не пригодится.
— Я тебе подойду!
— Нет!
— Вот увидишь, — процедил он. — Тем более что тебе придется за меня поручиться.
— Не бывать этому! — Дженнин вспыхнула. — И вообще, выкинь эту идиотскую затею из головы.
— Послушай, Дженнин, — терпеливо сказал Мэттью, закидывая ногу на ногу. — Я хочу получить эту работу.
Причем с самого первого дня. В противном случае не видать тебе этой программы как своих ушей.
Дженнин показалось, что кто-то стиснул ее горло стальными пальцами.
— Ты не можешь… — прохрипела она. — Мэттью, ты не смеешь, не имеешь права! Я столько работала, так мечтала об этой программе. Ну почему ты не можешь оставить меня в покое? Ведь я плачу тебе, неужели этого мало?
— Да, — отрывисто сказал он. — Я решил, что достоин большего.
— Но мне нечего тебе больше отдать! — в отчаянии вскричала Дженнин. Она посмотрела на Мэттью, и ее пальцы непроизвольно сжались. Господи, как же она его ненавидела! — Подонок! — не сдержалась она. — Ты просто издеваешься надо мной, мерзкий ублюдок!
— Совершенно верно, — процедил он, уже со злобой.
И вдруг обида, унижение и злость, накопившиеся за последние дни, захлестнули Дженнин, и она не выдержала.
— Ты, вонючая скотина! — завопила она, вконец утратив власть над собой. — Грязный, мерзопакостный гаденыш! Убирайся из моего дома! Чтоб я больше не видела твою паскудную рожу! Вон отсюда! Вон из моей жизни!
Меня тошнит от одного твоего вида! Дрянь, ничтожество, мразь, выродок, гнида!
Лицо Мэттью исказилось до неузнаваемости. Вскочив с дивана, он со всего размаху швырнул свой стакан на пол — тот со звоном разлетелся вдребезги.
— Не смей на меня орать, вонючая стерва! — завопил он. Схватив Дженнин за волосы, он резко развернул ее лицом к себе и отвесил ей хлесткую пощечину.
Дженнин охнула и обрушилась на него с кулаками, но Мэттью был гораздо сильнее.
— Прекрати! Отпусти меня! — кричала она, но Мэттью продолжал таскать ее за волосы.
— Только посмей не взять меня на работу! — закричал он. — Я тебе не позавидую. В следующий раз, когда я приду, дело должно быть в шляпе. Поняла?
— Это от меня не зависит, — пролепетала насмерть перепуганная Дженнин, с трудом заставляя себя смотреть на его ненавистную, перекошенную физиономию. Глаза Мэттью налились кровью, из уголков рта стекала слюна. — Это совершенно не в моей власти.
— Похоже, ты меня не поняла, — прошипел он. — Повторяю в последний раз: если ты не возьмешь меня в свою программу, тебе конец. Поняла, шлюха проклятая?
Не помня себя, Дженнин запрокинула голову и изо всей силы плюнула в его ухмыляющуюся подлую рожу.
От страшного удара она упала на пол, едва не потеряв сознание. Взбешенный Мэттью высился над ней. В следующее мгновение ее бок пронзила невыносимая боль. Он ударил ее ногой!
Собравшись с последними силами, она откатилась в сторону, но Мэттью настиг ее, и новый страшный удар обрушился на ее спину.
Наконец она ухитрилась отползти и забиться под стол, где ноги Мэтгью уже ее не доставали. В разбитом рту ощущался солоноватый привкус крови.
— Вылезай оттуда, стерва! — вдруг услышала она хриплый голос Мэттью.
Дженнин не шелохнулась.
— Я сказал, вылезай!
И вдруг послышался страшный грохот и звон разбитого стекла. Чуть высунув голову, Дженнин увидела опрокинутый бар и гору битого стекла — остатки бутылок, стаканов и рюмок. Затем Мэттью схватил стул и, размахнувшись, изо всех сил швырнул его об стену. С удовлетворением убедившись, что стул сломан, он опустился на четвереньки и заглянул под стол. Дженнин прижалась к стене. Глаза Мэттью были налиты кровью, как у рассвирепевшего быка.
Протянув руку, он снова схватил Дженнин за волосы и ударил головой об пол.
— Вставай!
Дженнин со страхом взглянула на него; от ужаса у нее кровь стыла в жилах.
— Вставай! — завопил он.
Не сводя с него глаз, Дженнин ухватилась за край стола и попыталась подтянуться. Она громко всхлипывала. С трудом подтащившись к креслу, она опустилась в него, и тут же ее лицо мучительно исказилось — боль в боку была нетерпимой.
Вдруг она услышала собственный голос, доносившийся как бы со стороны:
— Почему, Мэтгью? За что?
Мэттью со всего размаху шмякнул бутылкой о стол, отчего Дженнин подскочила, и снова наклонился над ней, приблизив лицо едва ли не вплотную.
— За что? — переспросил он, брызжа слюной. — Я скажу тебе за что. За то, что я был таким болваном, что влюбился в тебя. А ты, сука вонючая, меня отвергла! Шлюха подзаборная! Я любил тебя, а ты меня предала. И вот теперь пробил час расплаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127