Оттуда донесся еле уловимый шуршащий звук. В душе кота на одной нудной струне заныло что-то охотничье, азартное, и он, беззвучно ступая на подушечки, внутри которых замерли в ожидании когти, заскользил к люку.
- Ты куда? - удивился Тулаев.
Кот мягко вспрыгнул на срез люка и нырнул в черноту.
- Как разведчик, - сказал механик.
- А после этого ракетного отсека есть еще один ракетный, - глухим голосом пояснил Вова-ракетчик. - Центральный пост уже за ним.
За спинами подводников в истошном реве зашелся телефон. Тулаев вздрогнул, будто от трубки до него долетел не звук, а пуля, и тут же услышал радостный крик:
- Смотрите, кот вернулся! С крысенком!
Хвост у Прошки стоял трубой. В зубах он нес обмякшего серого крысенка, по дурости и малолетству вылезшего из трюмов наверх. У кота был вид победителя. Он положил мертвое тельце к ногам Тулаева и, гордо вскинув мордочку, посмотрел на него своим единственным горящим глазом.
- Значит, в тех отсеках никого нет, - тихо произнес Тулаев.
А телефон все завывал и завывал за спиной. Хотелось развернуться и всадить в него обойму. Но легче всего было уйти от телефона. И Тулаев сделал то, на что бы он без противных звонков не сразу бы решился.
- Держи, - протянул он один из пистолетов Вове-ракетчику. - Стрелял когда-нибудь?
- Да. В училище.
Вова-ракетчик смотрел на пистолет, как на пупыристую зеленую жабу, которую ему положили на ладонь. Может, он и не стрелял вовсе, но кому-то же нужно было отдавать оружие. Тулаев показал Вове-ракетчику, как сбрасывается предохранитель, но потом снова вернул его в исходное.
- Я тоже с вами пойду, - шагнул к Тулаеву механик.
Его перебинтованная кисть жалко смотрелась на черном корпусе
"Кедра". Указательный палец, единственный палец, виднеющийся
из-под бинтов, упрямо лежал на спусковом крючке, и Тулаев не стал спорить с этим пальцем.
- Ладно, - согласился он. - Кто еще умеет владеть оружием?
Из синей толпы вышло несколько человек. Над ними возвышался огромный седой боцман. Он был похож своей выбеленной головой на горную вершину, выделяющуюся над хребтом. Тулаев совсем не хотел выдавать пистолет пожилому боцману, но на куртках подводников не было погон, и оттого они все смотрелись в одном звании и почти в одном возрасте. Седина тоже казалась случайной. И он все же выдал боцману "Ческу збройовку" раненого Саши-красавчика.
- Я пойду первым, - предложил Вова-ракетчик. - Эти отсеки
мое заведование.
- Хорошо, - согласился Тулаев.
Это не выглядело сдачей командирских полномочий. Это скорее походило на появление проводника в группе. А проводник - всего лишь рядовой член группы.
Они довольно быстро прошли оба ракетных отсека, уткнулись в люк с привычными буквами "О" и "З" над ним. Вова-ракетчик попытался открыть его.
- Не получится, - хмуро предположил из-за его спины механик. Посыльный этот люк задраил. Или Дрожжин задраил. Он в этом деле мужик тщательный.
- У вас взрывчатки никакой на борту нет? - спросил Тулаев.
- Какой взрывчатки? - удивился механик.
После заданного вопроса Тулаев в его глазах начинал терять командирский вес.
- Люк же бронированный, - с раздражением пояснил он. - Сорок миллиметров толщиной. Он выдерживает давление десять килограмм на квадратный сантиметр. Мы если даже этот отсек затопим, его не вырвет.
- Значит, тупик, - про себя произнес Тулаев.
- Слушай, мех, а это... - влез в разговор Вова-ракетчик. - Под
ГКП - гиропост. Они там это... одного нашего посадили... Ну, электрика штурманского. Из молоденьких матросов. Я только сейчас вспомнил. Я думал, он с нами. А сейчас припоминаю, что его точно в кают-компании не было...
- Ты не ошибаешься? - оживился механик.
- Ну да! Больше мне делать нечего, как трепаться! Тебе как раз
руку перебинтовывали, когда они одного новенького по челюсти
врезали и, кажись, впихнули в гиропост. У них, видно, с
штурманскими электриками - труба. А без гирокомпаса, сам
понимаешь, никуда они не денутся. Не видел я того матроса в кают-компании. Не видел, а если бы...
Механик не стал дослушивать словоохотливого Вову-ракетчика и бросился к пакетнику связи "Лиственницы". Вырвал из металлического держателя коричневый рожок, притопил на пульте кнопку гиропоста и вкрадчиво подышал на соты микрофона:
- Ракетный отсек, гиропост. Сынок, выйди на связь. С тобой разговаривает механик лодки. Ты меня помнишь, сынок? Я с бородой. К тебе мама две недели назад приезжала, и я ее на своей машине в гостиницу отвозил. Помнишь?
- Х-хде вы? - испуганным шепотом прохрипели соты динамика.
- Рядом. В ракетном отсеке. Ты один на посту?
- Од-дин.
- Сынок, ты должен спасти лодку. Ты знаешь, как пройти к люку между центральным отсеком и ракетным? - явную глупость спросил механик.
Конечно, любой матрос, тем более сдавший на право самостоятельного несения вахты, знал это. Но в вопросе скрывалась просьба, а не интерес, и матросик сразу понял ее.
- Я попробую. Я только старпома боюсь. Он там, возле люка.
- А ты не спеши. Ты погоди. Пусть он уйдет из отсека. Он уходил уже когда-нибудь?
- Еще ни разу.
- Сынок, мы будем все время рядом с люком. Все время. Понимаешь? Мы будем ждать.
Гиропост не ответил. Либо матрос понял все и без лишних слов, либо испугался, что его разговор засекут сверху, из ГКП. Он только выдохнул долгим вязким стоном в динамик и отключил связь.
И тут же по лодке точком прошел гул, будто лодка тоже вздохнула вслед за матросиком, и Тулаев испуганно посмотрел на Вову-ракетчика. Тот был еще более испуганным. А может, в его лице, как в зеркале, отразился испуг Тулаева? Но он действительно ничего не понимал в звуках лодки в отличие от своего соседа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134