На синем изгибе вены краснел след чужого ногтя. А в душе уже и не черточка легла, а шрам. Ему было обидно, что его так легко "раскололи", но вдвойне обиднее, что обозвали "молотком", а он не смог ничем ответить.
- У тебя стаканяки есть? - гость прохрустел крышечкой "Столичной" и поставил бутылку на стол, как штамп на паспорт припечатал. - Меня, кстати, Вовой зовут. А тебя?
- Александр, - нехотя ответил Тулаев.
- Хор-рошее имя. А про мое токо анекдоты рассказывают. Помнишь, про Вовочку и учительницу?
- Я не пью, - негромко ответил бутылке Тулаев.
Она смотрела на него желтыми глазами медалей, и глаза эти были такими грустными, словно она жалела нового знакомого Вовочки.
- О-о, я врубился! - развел руками гость. - Ты - политработник!
Его тельняшка была порвана слева по вороту, и белые нитки торчали усиками антенн.
- А ты - связист? - по-своему понял подсказку Тулаев.
- Я-а?!
Гость ткнул себя в грудь пальцем. Ворот сполз чуть ниже, и усики исчезли, забившись под разрыв ткани.
- Я - ракетчик! - с такой гордостью выпалил гость, что Тулаев ощутил на щеке каплю от его слюны. - Элита флота! А спорим, что ты политработник?!
- Я не люблю спорить.
- О-о!.. Точно - политработник! - проткнул указательным пальцем воздух купе настырный гость. - У тебя на формяге ни "лодочки", ни "кораблика"!
Полчаса назад Тулаев прочел то ли в Корабельном уставе, то ли в какой-то другой, выданной ему Межинским книжке, что всякий офицер, сдавший на право управления кораблем или лодкой, получает соответствующий значок. Наверное, именно об этом говорил Вова в тельняшке с разорванным воротом, но его дотошность не могла вызвать ничего, кроме раздражения.
- Ну и что, если нет? - огрызнулся Тулаев.
- Значит, политработник.
Он фыркнул лошадью, сорвал со стола бутылку, подержал ее над пустым столиком и резко поднял глаза на безразличное лицо Тулаева.
- Ты, брат, извини, но с такими лицами, как у тебя, на флоте токо политработники бывают, - продолжил он свой просветительский сеанс. Спорим, что ты на севера за новым назначением гонишь? Спорим?.. А?.. Спорим, что тебе надо пару-тройку лет полуторной выслугой добрать?..
Он хотел протянуть кисть для пари, но она была занята водкой. А переложить ее в левую руку он почему-то не мог. Может забыл, что у него есть еще одна рука, а может, водка не хотела менять привычные цепкие пальцы.
- У тебя что, серьезно нет стаканов?
- Я не пью.
- А я пью, что ли? - сделал Вова обиженное лицо.
Его наползшие друг на дружку маленькие губки казались слипшимися дольками апельсина. Сдави чуть посильнее - и сок потечет. Судя по выбритости, ехал он от Питера. Впрочем, для половины Северного флота, как узнал Тулаев на инструктаже у Межинского, Санкт-Петербург был чем-то вроде дачи. Многие имели в нем квартиры или родственников, многие в нем учились и, по-большому счету, службу на севере считали чем-то типа длительной командировки из родного дома.
- Водка - это ж ситро для флота, - нравоучительно произнес Вова-ракетчик. - Главный капитан - это "шило"!
В инструктаже Межинского ничего о таинственном "шиле" не говорилось. Возможно, это было нечто похожее на изобретение военных летчиков - "Военный ликер "Шасси", а проще говоря, спирт, выгнанный особым способом из тормозной жидкости, заливаемой в самолетное шасси.
- Не-е, ну ты точно - политрабочий! - вскрикнул
Вова-ракетчик таким тоном, как будто сказал: "Не-е, ну ты точно чокнутый!"
- А чем ты лучше? - решил защитить Тулаев политработников всего мира.
Он хоть и ехал на флот под этой "крышей", но к политработникам с армейских времен относились уважительно как к людям, способным много и долго говорить, не повторяясь. Наверное, если бы у нас в телекомментаторы набирали из бывших политработников, то никто и никогда бы не услышал вечных эканий и мэканий с экрана.
- Я-а?! - привстав, ударился теменем о верхнюю полку Вова-ракетчик, ...твою мать! Я - ракетчик!
- Так это же первые бездельники.
- Кто бездельники?! Ракетчики - бездельники?!
- А ты сколько раз в жизни сам делал ракетный пуск?
наполнил Тулаев слова иронией старого морского волка.
Ну, сколько?
- Я-а?!
- Да... Ты!.. Вот сколько?
- Я-а?! Дважды!
Бутылка в его руке два раза дернулась вверх, изображая из себя стартующую ракету. Из горлышка слезами разлетелись по каюте капли, и сразу запахло водкой.
- Сам? - не унимался Тулаев.
В пьяных глазах Вовы-ракетчика плескалась неуверенность. Он явно врал о двух стартах. Один-то самостоятельный, может, у него и был, а может, и того не было, но названная цифра уже висела в воздухе, и он не мог опять не коснуться ее своим чуть заплетающимся языком:
- Сам!.. Дважды!.. А вы, политработники... вы все
балласт!.. Вы ни хрена не можете! Даже водку пить! Токо это... стучать наверх можете!
- Пошел вон!
Привстав на сидении, Тулаев толкнул Вову-ракетчика в правое плечо, к выходу в коридор. Гость попытался удержать равновесие, махнул рукой с бутылкой, попал ею по металлическому ободу столика, и звон разлетающихся стекол наполнил купе.
- Ну ты козел! - сам как-то тупо, по-козлиному, посмотрел
на оставшийся в руке осколок Вова-ракетчик.
Острия торчали ножами. Они были направлены на Тулаева. Он
быстро перехватил своими пальцами запястье гостя, рванул его
вверх, над головой, и уже всем телом вытолкнул
Вову-ракетчика из купе.
- Да я тебя!.. Я-а!.. - кипятился соперник.
Хваткими пальцами левой руки он скомкал футболку на плече Тулаева и тянул ее вниз, как бы в отместку за то, что его руку с огрызком бутылки упорно держат вверху.
- Что у вас разбилось?! - ожил где-то за тельняшкой
женский голос. - О, господи! Прекратите драку!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134