Скорее всего, следователь больше верил американцам, чем Тулаев. Наверное, он и в коммунизм раньше верил с такой же истовостью.
- А когда я могу получить фоторобот?
Зачем ему этот дурацкий фоторобот, Тулаев не знал. Что-то настырное, больше, чем даже он, не полюбившее следователя, спросило за него.
- Все зависит от дактилоскопической экспертизы, - зло ответил следователь.
А вот отвечать зло у него как раз и не получалось. Он сразу стал усталым и несчастным. Теперь ничего, кроме жалости, Тулаев ощутить не мог. Он уже хотел выйти, но глаза...
- Можно посмотреть? - шагнул он к очкам, лежащим на подоконнике.
- Нельзя, - нутряным голосом выдохнул следователь. - Выйдите из комнаты! Ваши свидетельские показания мы примем позже.
Очки "Nina Ricci" стоимостью триста долларов с лишком лежали на широкой доске подоконника и казались до боли знакомыми. Где-то совсем недавно он их видел. Но где? В "луже"? В метро? На улице? Или на какой-то даме в видеофильме по телевизору?
- Тов-варищи, поверьте, я не знал, что в моем доме в
подполе содержится эта иностранка, - пробубнил кто-то в
углу.
Тулаев повернулся на голос, и по лысо-седой головенке, виднеющейся за кадкой с фикусом, сразу узнал дядьку Наждака.
- Я неделю в Лобне у знакомого гостил. Сашка тут сам без меня проживал... С друзьями, значит, проживал...
Тулаева опять примагнитило взглядом к очкам. Их хотелось потрогать. Как будто если он к ним прикоснется, то сразу вспомнит, где же их видел. Рядом с очками лежала газета. Она тоже почему-то казалась очень знакомой, хотя эти снимки на ее полосе он вроде бы где-то уже разглядывал. Он шагнул к газете и сразу наткнулся взглядом на заголовок "Иван да без Марьи". Теперь-то все стало ясно. Террористы радовались найденному на полосе "Комсомолки" испуганному ответу американцев: "Да".
- Выйдите из помещения! - заметил его движение следователь.
- Эта газета...
- Я сказал: выйдите из поме...
За спиной следователя звонками запульсировал телефон. Сидящий рядом с ним со скучающим лицом рыжий парень тут же рывком обжал голову наушниками, щелкнул тумблером на установленном перед ним блоке и громко объявил:
- Полная тишина!
Следователь отвернулся от Тулаева, тут же напрочь о нем забыв, и глухим голосом приказал хозяину дома:
- Сними трубку. Отвечай, как договорились. На тебе явных улик нет. Помощью следствию ты поможешь и себе.
- Есть, - по-военному ответил мужичок, встал из-за кадки и прошаркал к телефону.
Очки "Nina Ricci" исчезли за его спиной. Под синей рубашкой, вдоль позвоночника, темнела мокрая полоса. Правая нога мужичка, обутая в старые изношенные тапки, подрагивала, будто ее било током. Он бережно снял трубку и прижал ее к левому уху.
- Але.
Тулаев упрямо смотрел на его подергивающуюся ногу и слышал собственное дыхание.
- Но... нормалек... Токо проснулися... Што?.. Ага, все проснулися... А?..
Нога перестала дергаться.
- Вы это... приедете удвоем?
Нога сделала шаг вправо. Казалось, она хочет убежать отсюда,
чтобы оставить своего хозяина один на один с врагами.
- Лариска, нас усех накрыли! - плачущим голоском закричал
мужичок. - Тикайте усе!
Ладонь следователя плашмя опустилась на рычажки телефона. Он вырвал трубку из тощих рук мужичка и заорал ему прямо в лицо:
- Я что тебе, гад, говорил?! Что?!
Мужичок, маленький, сгорбленный, сухонький, с усилием притянул к себе правую ногу, приставил ее к левой и с незамечаемой раньше за ним злостью ответил:
- Я шахой никогда в зоне не был. Усек?
- Уведите его! - крикнул двум парням в штатском следователь.
Темное пятно на спине мужичка от позвоночника растеклось по лопаткам. Мощные руки рванули его вправо. Глаза Тулаева сами метнулись к очкам на подоконнике. Они лежали все там же, но тяжесть в груди от их вида стала почему-то еще сильнее и еще заметнее.
- Все о'кей! - оттянув наушник, объявил рыжий парень.
Группа захвата выехала по адресу. Номер абонента...
Тулаев закрыл глаза и про себя одновременно со "слухачом"
назвал этот номер.
- Вам плохо? - вывел его из столбняка следователь.
Рывком Тулаев вскинул веки. Ему очень хотелось плакать. Но перед глазами стояло пунцовое лицо следователя. Оно было таким, как будто он тоже собирался зарыдать.
- Мне хреново, - ответил Тулаев и снова посмотрел на очки.
Они принадлежали Ларисе. Его Ларисе. Значит, ее появление в переулке, где Носов вышел на связь с продавцами "Ческой збройовки", не было случайным. Скорее всего, именно она несла деньги за оружие. Несла где-нибудь на себе. И то, что она заплатила за спасение телом, было ложью. Она платила уже за другое. За то, чтобы оказаться рядом с тем, кто разыскивал ее дружков-террористов. Впрочем, и она была террористкой.
В третий раз за сегодня Тулаев ощутил стыд. И впервые понял, почему он попал в подвал. В тумане памяти возник вчерашний вечер: пузатый участковый у калитки, красивая машина, мелькнувшая в переулке, лицо за стеклом в красивых очках. В тех самых очках, что лежали на подоконнике. А он, если честно, уже хотел ехать к участковому и бить ему морду. Он думал, что именно участковый заложил его Наждаку по телефону.
- Так вам плохо?
Наверное, Тулаев перестоял лишнее в комнате. Следователь уже не выгонял его, считая здесь чужим, а просто пытался выяснить, как он себя чувствует. Знал бы, как погано, как жутко ощущал себя Тулаев, вызвал бы "скорую". Впрочем, врачей, способных вылечить душу, на свете не существует.
Тулаев отвернулся и на враз ослабевших ногах пошел из комнаты, из дома, из двора...
Шерше ля фам. Ищите женщину.
45
Он проснулся оттого, что устал спать. Комнату все так же до краев заливало солнце, и поэтому сразу показалось, что он лег всего пять минут назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134