Увы! Мой возраст - не выдумка и не
результат шепота Змеиного Языка. Как жаль, что никакой лекарь, даже
Гэндальф, не может излечить старость!
- Тогда пусть все, кто поедет со мной, сейчас отдыхают, - сказал
Гэндальф. - Мы отправимся вечером. Это хорошо: совет мой таков, чтобы все
наши передвижения отныне совершались бы тайно. Но не приказывайте многим
людям идти с вами, Теоден. Мы отправимся на переговоры, а не на битву.
Король отобрал воинов, не раненных в битве и имеющих быстрых лошадей,
и послал известие во все части Марки: они везли также его приказ всем
мужчинам, молодым и старым, спешно явиться в Эдорас. Там, на второй день
после полудня, повелитель Марки созывал собрание всех способных носить
оружие. Для поездки с собой в Изенгард король выбрал Эомера и двадцать
человек из своей охраны. С Гэндальфом собрались поехать Арагорн, Леголас и
Гимли. Несмотря на свою рану, гном не пожелал оставаться.
- Это был несильный удар, шапка отразила его, - пояснил он. - Нужно
что-то большее, чем такая орочья царапина, чтобы удержать меня.
- Я позабочусь о ней, пока вы отдыхаете, - сказал Арагорн.
Король вернулся в Хорнбург и поспал таким спокойным сном, какого не
знал уже много лет; те, кто должен был сопровождать его, тоже отдыхали. Но
остальные, те, кто не был ранен, начали большую работу: многие погибли в
битве и лежали мертвыми на полях и в пропасти.
Ни одного орка не осталось в живых и тела их невозможно было
сосчитать. Но множество диких людей гор сдались, они дрожали от страха и
умоляли о милосердии.
Люди Марки обезоружили их и приказали работать.
- Помогите возместить то зло, которое вы причинили, - сказал
Эркенбранд, - потом вы поклянетесь никогда не переходить брод через Изен с
оружием и не вступать в союз с врагами людей; тогда вы сможете свободно
вернуться в свои земли. Вы были обмануты Саруманом. Многие из вас погибли
из-за того, что вы поверили в него, но если бы вы победили, вам пришлось
бы не легче.
Люди Дунланда были удивлены: Саруман говорил им, что люди Рохана
жестоки и сжигают своих пленных живьем.
В середине поля перед Хорнбургом были выкопаны две могилы, и в них
похоронили всех всадников Марки, погибших при защите - людей с восточных
долин с одной стороны, а вестфолдцев - с другой. В могиле в тени Хорнбурга
лежал Гама, капитан королевской стражи. Он погиб перед воротами.
Орков свалили в большие кучи, в стороне от могил людей, неподалеку от
леса. Люди были обеспокоены: мертвецов было слишком много для сожжения.
Дров было мало, и никто не осмеливался поднять топор на странные деревья,
даже если бы Гэндальф не предупредил их, что тот, кто повредит кору или
ветвь, подвергнется большой опасности.
- Пусть мертвые орки лежат, - решил Гэндальф. - Утро может принести
новое решение.
После полудня отряд короля приготовился к отправлению. Погребальные
работы только начались. Теоден, опечаленный гибелью Гамы, своего капитана,
бросил первую горсть земли на его могилу.
- Большой ущерб причинил Саруман мне и всей этой земле, - сказал он,
- и я буду помнить это, когда мы встретимся.
Солнце уже склонилось к западным холмам, когда наконец Теоден,
Гэндальф и их сопровождающие выехали вниз по долине. Их провожало
множество людей: всадники, вестфолдцы, старые и молодые, женщины и дети,
вышедшие из пещер. Ясными голосами пели они песню победы, но когда их
глаза упали на лес, они замолчали: они боялись деревьев и не знали, что
произойдет дальше.
Всадники подъехали к лесу и остановились: люди и лошади - все боялись
ступить дальше. Деревья были серыми и зловещими и между ними лежал туман.
Концы их длинных качающихся ветвей свисали вниз, как ищущие пальцы, корни
поднимались из земли, как конечности странных чудовищ, и темные провалы
открывались под ними. Но Гэндальф проехал вперед, ведя за собой отряд, и
там, где дорога на Хорнбург вступала в лес, всадники видели просвет, как
большие ворота, крытые аркой из могучих ветвей; и Гэндальф проехал в него,
и все последовали за ним. К своему удивлению, они увидели, что дорога и
глубокий ручей рядом с ней проходят через лес; небо над дорогой было
открытым и полным золотого света. Но с обеих сторон стеной, одетой во
мрак, стояли деревья, теряясь в непроникаемой тени; всадники слышали треск
и стон ветвей, далекие крики, гул бессловесных голосов, гневно бормочущих
что-то. Не было видно ни орков, ни других живых существ.
Леголас и Гимли теперь ехали вместе на одной лошади; они держались
поближе к Гэндальфу, потому что Гимли побаивался деревьев.
- Здесь жарко, - сказал Леголас Гэндальфу. - Я чувствую вокруг себя
великий гнев. Разве вы не слышите, как воздух стучит в уши?
- Да, - ответил Гэндальф.
- Что стало с жалкими орками? - спросил Леголас.
- Этого, я думаю, никто не узнает.
Некоторое время они ехали в молчании, но Леголас все время
посматривал по сторонам и то и дело останавливался бы, прислушиваясь к
звукам леса, если бы Гимли позволил ему.
- Самые странные деревья, которые я только видел, - сказал он. - А я
видел множество дубов, выросших из желудя и состарившихся. Хотел бы я
иметь досуг теперь для того, чтобы походить между ними: у них есть голоса,
и, может быть, со временем я научился бы понимать их.
- Нет, нет! - возразил Гимли. - Оставим их! Я чувствую их мысли:
ненависть ко всему, что ходит на двух ногах, они говорят о разрывании и
раздавливании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141