Болота
и пустыни остались позади. Перед ними, бледнея на фоне темного неба,
угрожающе поднимали свои вершины большие горы.
На запад простирался угрюмый хребет Эфел Дуат, Горы Тени, на север -
неровные пики и черные линии Эред Литуй, серые, как пепел. Все эти хребты
смыкались, образуя гигантскую стену вокруг зловещих равнин Литлад и
Горгорот и горького внутреннего моря Нурпен; отроги хребтов тянулись
далеко на север; между отрогами находилось глубокое ущелье. Это был Кирит
Горгор, то есть проход призраков, вход в землю Врага. С обеих сторон
ущелья возвышались большие утесы: а перед входом в ущелье стояли два
крутых холма, черные и обнаженные. На них видны были зубы Мордора - две
высокие мощные башни. В дни далекого прошлого люди Гондора в своей
гордости и силе построили эти башни после свержения и бегства Саурона,
чтобы он не мог вновь искать прибежища в своем королевстве. Но сила
Гондора уменьшилась, люди его пали, и башни долгое время стояли пустыми.
Потом Саурон вернулся. Сторожевые башни, тронутые временем, были
восстановлены, наполнены оружием, и в них разместились сильные гарнизоны.
Башни стояли с каменными лицами, в которых темные окна смотрели на север,
на восток и на запад, и в каждом окне скрывалось множество бессонных глаз.
Поперек входа в ущелье, от одного утеса до другого, Повелитель Тьмы
построил каменную стену. В ней были единственные железные ворота, над
которыми на укреплениях стены непрерывно ходили часовые. За стеной в
холмах были прорыты сотни пещер. Здесь находилось войско орков, готовое по
сигналу ринуться вперед, как муравьи, идущие на войну. Никто не мог
миновать зубы Мордора, не испытав их укуса, если только идущий не был
вызван самим Сауроном или знал тайный пароль, открывавший Мораннон -
черные ворота земли Врага.
Два хоббита в отчаянии смотрели на башни и стену. Даже на расстоянии
и в полутьме видно было движение черных фигур стражников на стене и
патрулей перед воротами. Путники лежали в тени самого северного отрога
Эфел Дуата. По прямой от этого места до основания ближайшей башни было не
более четверти мили. Слабый дым поднимался над башней, как будто внутри
холма горел огонь.
Наступил день, и коричнево-желтое солнце поднялось над безжизненными
хребтами Эред Литуя. Вдруг послышался звук медных труб, он доносился из
сторожевых башен, и откуда-то издалека, из скрытых в холмах убежищ,
донесся ответный звук, и еще более мощное эхо труб и барабанов Барад-Дура.
И еще один день страха и изнурительной работы пришел в Мордор; ночные
страхи отзывались в свои подземелья, а дневные страхи, со злыми и острыми
глазами, занимали их посты. На укреплениях тускло блестела сталь.
- Ну, вот мы и на месте! - сказал Сэм. - Вот ворота, но мне кажется,
что они так же далеки от нас, как и в начале пути. Старик нашел бы что
сказать, если бы увидел меня сейчас! Он часто говорил, что меня ждет
дурной конец, если я не буду следить за дорогой, по которой иду. Но уж
сейчас я и не надеюсь вновь увидеть старика. Жаль, но у него больше не
будет возможности сказать: "Говорил я тебе, Сэм! Если бы я только увидел
снова его старое лицо, пусть уж он говорил бы без конца. Но мне пришлось
бы сначала умыться, иначе он не узнал бы меня.
Вероятно, нет смысла спрашивать, куда мы пойдем дальше? Мы не можем
идти вперед... Разве что захотим попросить орков впустить нас."
- Нет, нет! - сказал Горлум. - Бесполезно. Мы не можем идти дальше.
Смеагорл говорил это. Он говорил: мы придем к воротам, и тогда мы
посмотрим. И вот мы видим. Смеагорл знает, что хоббиты не смогут пройти
этим путем. О да, Смеагорл знает.
- Тогда какого дьявола ты привел нас сюда? - спросил Сэм, не чувствуя
желания быть вежливым.
- Хозяин так сказал. Хозяин сказал: ты приведешь нас к воротам. Так и
сделал хороший Смеагорл. Хозяин так сказал, мудрый хозяин.
- Да, я сказал, - отозвался Фродо. Лицо его было печально и угрюмо,
но решительно. Он был грязен, оборван, он страшно устал, но больше не
боялся, и глаза у него были ясные. - Я сказал так, потому что я должен
войти в Мордор, а другого пути я не знаю. Поэтому я пойду здесь.
- Нет, нет, хозяин! - взвыл Горлум, хватаясь в отчаянии за Фродо. -
Бесполезно идти этим путем. Бессмысленно! Не отдавайте ему драгоценность!
Он съест нас всех, если получит ее, съест весь мир. Храните ее, хороший
хозяин, и будьте добры к Смеагорлу. Не позволяйте ему завладеть ею. А
лучше всего отдайте ее назад маленькому Смеагорлу. Да, да, хозяин, отдайте
ее назад, а? Смеагорл сохранит его в безопасности, он сделает много добра,
особенно хорошим хоббитам. Хоббиты пойдут домой. Не ходите к воротам!
- Мне поручено пройти в Мордор, и я туда войду, - сказал Фродо. -
Если туда ведет единственный путь, я должен пойти по нему. Пусть будет то,
что будет.
Сэм ничего не сказал. Для него было достаточно взгляда на лицо Фродо:
он понял, что любые слова бесполезны. В конце концов с самого начала
путешествия он ни на что не надеялся. Но будучи бодрым хоббитом он не
нуждался в надежде, пока можно было откладывать отчаяние. Теперь они
подошли к горькому концу. Но он оставался со своим хозяином на протяжении
всего пути. Для этого они и пустились в путь. И он останется с ним. Его
хозяин не пойдет в Мордор один. Сэм пойдет с ним - и во всяком случае они
избавятся от Горлума.
Горлум, однако, не хотел, чтобы от него избавились. Он валялся у ног
Фродо, протягивая руки и скуля:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141