Ведь когда-то Саруман был начальником Гэндальфа, главой Совета,
что бы это не означало. Он был Саруман Белый. а теперь Гэндальф Белый.
Саруман пришел по его приказу и его жезл был сломан; и он ушел только
тогда, когда разрешил ему Гэндальф.
- Ну, если Гэндальф и изменился, то он стал более скрытным, - сказал
Пин. - вот этот, например, стеклянный шар. Похоже, он доволен этим
происшествием. Он что-то знает или догадывается. Но сказал ли он нам
что-нибудь? Нет, ни слова. Но ведь я подобрал шар, я спас его, иначе он
утонул бы. "Я возьму его" - и все. Интересно, что это такое? Очень
тяжелое...
Голос у Пина затих почти, как будто он говорил с собой.
- Так вот что тебя беспокоит, - сказал Мерри. - Ну, Пин, не забывай
слова Гилдора - их часто цитировал Сэм: "Не вмешивайся в дела колдунов,
потому что они раздражительны и скоры на гнев".
- Но наша жизнь на протяжении многих месяцев была сплошным
вмешательством в дела колдунов, - возразил Пин. - Я хотел бы встречаться
не только с опасностью, но и с информацией. Мне хочется еще раз посмотреть
на шар.
- Спи! - сказал Мерри. - раньше или позже ты получишь достаточно
информации. Мой дорогой Пин, ни один Тук не мог превзойти Брендизайка в
любознательности; но что же в этот раз, спрашиваю я тебя.
- Ладно, что плохого в том, что я высказал свое желание: я хочу
взглянуть на камень. И не могу этого сделать, потому что старый Гэндальф
сидит на нем, как курица на яйцах. А от тебя не дождешься другого, только:
"Этого нельзя - спи!"
- А что я еще могу сказать? - удивился Мерри. - Мне жаль, Пин, но
тебе действительно придется подождать до утра. После завтрака я буду так
же любопытен, как и ты, и помогу, если можно будет, в уговаривании
колдуна. А сейчас я больше не могу. Если я зевну еще раз, у меня
разорвется рот до ушей. Доброй ночи!

Пин больше ничего не сказал. Он лежал спокойно, но сон был от него
по-прежнему далеко. И его не особенно утешало мягкое посапывание Мерри,
который уснул через несколько секунд после того, как пожелал ему спокойной
ночи. По мере того, как все успокаивались, мысль о темном шаре, казалось,
становилась все навязчивей. Пин снова ощущал в руках тяжесть шара, видел
его таинственные красные глубины, в которые заглянул на мгновение. Он
повернулся и старался подумать о чем-нибудь другом.
Наконец он понял, что больше не выдержит. Он встал и огляделся. Было
холодно, и он плотнее завернулся в плащ. Луна сияла холодно и бело, кусты
отбрасывали черные тени. Все спали. Двоих караульных не было видно: они,
возможно, поднялись на холм или спрятались в зарослях. Привлекаемый
какой-то силой, которую он сам не осознавал, Пин пошел туда, где лежал
Гэндальф. Колдун, казалось, спал, но веки его не были полностью закрыты;
под длинными ресницами блестели зрачки. Пин торопливо сделал шаг назад. Но
Гэндальф не шевельнулся, и, почти вопреки своей воле, Пин снова
придвинулся. Колдун завернулся в одеяло, а поверх него - в плащ; и рядом с
ним, между его правым боком и согнутой рукой, было возвышение - что-то
круглое завернутое в темную ткань. Рука Гэндальфа, казалось, только что
соскользнула с возвышения на землю.
Едва дыша, Пин фут за футом подползал ближе. Наконец он наклонился.
Крадучись протянул руку и медленно поднял шар; он казался не таким
тяжелым, как он ожидал. Связка каких-то ненужных вещей, - подумал он с
облегчением, но не положил сверток назад. Мгновение он стоял, сжимая его.
Затем ему в голову пришла идея. Он на цыпочках отбежал, нашел большой
камень и вернулся.
Он быстро снял ткань, в которую был завернут шар, завернул в нее
камень и положил рядом с колдуном на прежнее место. А потом взглянул на
предмет который лежал в руках. Это был он - гладкий хрустальный шар,
теперь темный и мертвый. Пин поднял его, торопливо закрыл собственным
плащом и повернулся, чтобы идти к свой постели. В этот момент Гэндальф
шевельнулся и пробормотал несколько слов, они были на каком-то незнакомом
языке: рука его сжалась и ухватилась за завернутый камень, потом Гэндальф
вздохнул и больше не шевелился.
- Идиот! - выругал себя Пин. - ты добьешься больших неприятностей.
Положи его назад! - Но он увидел, что колени его дрогнули и он не смеет
снова подойти к колдуну или притронуться к свертку. - Теперь мне не
удастся положить его назад, не разбудив Гэндальфа, - подумал он, - по
крайней мере пока я немного не успокоюсь. Лучше уж вначале взглянуть на
шар.
Он прокрался в сторону и сел в кустах недалеко от своей постели.
Через край лощины на него светила луна.
Пин сидел с шаром, зажатым меж колен. Он низко наклонился над ним,
похожий на жадного ребенка, склонившегося над тарелкой с едой в уголке,
тайком от остальных. Снял плащ и посмотрел на шар. Воздух вокруг него,
казалось, затвердел. вначале шар, был темным, черным, как агат, и лишь
лунный свет отражался на его поверхности. Затем в его глубине что-то слабо
засветилось и зашевелилось. Вскоре все внутри было охвачено огнем; шар
завертелся, или скорее всего огонь в нем закрутился. Неожиданно огни
погасли. Пин задрожал и попытался бороться, он остался согнутым, сжимая
шар обеими руками. Ниже и ниже наклонялся он и потом застыл, губы его
беззвучно зашевелились. Потом со сдавленным криком он упал на спину и
остался лежать неподвижно.
На его пронзительный крик из зарослей выбежали караульные. Вскоре
весь лагерь был на ногах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141