Мейджорс, надевший кепку на время поездки в автомобиле, теперь снял ее с церемонным поклоном в сторону Келли.
– Даже Нью-Йоркская железнодорожная компания воздает почести вашей красоте, прекрасная леди. Не уверен, что это сказал великий бард.
Келли улыбнулась.
– Нет, он сказал другое. Это грубая лесть, сэр.
Раздался свисток паровоза. Нат помахал Мейджорсу с подножки, глядя на него с едва заметной враждебностью.
– Мы будем в Нью-Йорке раньше, чем ты доедешь до дома в своем шикарном автомобиле.
Карл Мейджорс стоял на платформе с непокрытой головой, глядя вслед поезду, пока тот не скрылся в зимних сумерках.
Уолт Кэмпбелл и Алва Ламберт сидели перед камином, сжимая в руках кружки с крепким сидром. Их жены убирали со стола и мыли посуду. Хэм, сидя на полу со скрещенными ногами, смотрел на огонь.
– Ну, Хэм, как тебе мачеха? – спросил Алва.
Подчеркнутая ирония, прозвучавшая в вопросе, не укрылась ни от Хэма, ни от Кэмпбелла.
– Она хорошо ведет хозяйство, – ровным голосом ответил Хэм.
– И отлично готовит, – подхватил Кэмпбелл, перекатывая в зубах остывшую трубку. – Этот гусь! – Он облизнул губы при одном воспоминании.
У Алвы, обычно робкого и неразговорчивого, сейчас – видно, под влиянием выпитого – развязался язык. Он заговорил с неожиданной горячностью, испугавшей Хэма и Кзмпбелла. Они не сводили с него глаз.
– Дядя Нат – старый дурак.
Никто не произнес ни слова в ответ.
Алва одним глотком осушил кружку и едва не захлебнулся.
– Ну-ну, – с мягким упреком произнес Кэмпбелл, – нехорошо так говорить о дяде, Алва.
– Но если это правда! – фальцетом выкрикнул Алва, подавшись вперед от возбуждения. – Что нужно человеку его возраста от девятнадцатилетней девушки? А что нужно ей от такого старика, как Нат? Конечно, его деньги.
– Хватит, Алва! У тебя нет никаких оснований так утверждать.
– Как это нет? – Алва указал костлявой рукой на Хэма. – Я думаю вот об этом парне. Он мой родственник. Я не могу стоять в стороне и смотреть, как хитрая девка уводит у него из-под носа наследство. Старый Найт одной ногой в могиле, а с ней он очень скоро обеими ногами будет там.
– Попридержи язык, Алва! Я не желаю этого слышать.
Хэм, внимательно наблюдавший за кузеном, наконец вмешался, выказав проницательность, неожиданную для его возраста:
– Не бойся, Алва. Отец не изменил завещание. Она ему не позволила. После его смерти магазин останется за тобой.
Алва заморгал выпученными глазами.
– Хэм… я… я не о себе думал… Но… он, правда, не изменил завещание в ее пользу?
– Нет. – Хэм с усталым видом отвернулся к огню. – Он собирался это сделать, но она его высмеяла. Сказала, что он самый крепкий человек, какого она знает, и что он еще всех нас переживет.
От неожиданности Алва фыркнул.
– Ну, она и шутница, эта девчонка! Вообще-то ты прав, Уолт. Жареного гуся она готовить умеет. А яблочный пирог ты пробовал? Готов признать, в ней есть кое-что такое, чего не увидишь с первого взгляда. – Он наклонился вперед, коснулся руки Кэмпбелла. – Не стоит винить меня за то, что я немного беспокоюсь. Хэм – мой младший братишка, и я хочу защитить его интересы.
Не желая притворяться, Кэмпбелл стряхнул его руку и заговорил о другом:
– Хэм, ты тут будешь один целых семь дней. Приходи к нам ужинать.
– Спасибо, дядя Уолт, я как-нибудь сам справлюсь.
– Но ты нас нисколько не затруднишь. И тетя Сью тебе скажет то же самое.
– У Хэма есть родственники, которые могут о нем позаботиться, – заметил Алва. – Милости просим к нам с Реной, Хэм.
– Спасибо вам обоим, – поспешно произнес Хэм. – Но у меня тут работы по горло, боюсь, не будет времени. И вообще не беспокойтесь за меня. Э… э… Келли… – казалось, он с трудом произносит это имя, – Келли перед отъездом наготовила для меня полно всякой еды и оставила в кладовке.
Уолт-Кэмпбелл не мог скрыть разочарование.
– А мы-то надеялись, что ты будешь к нам приходить, Хэм. В дверях появилась тучная фигура Сьюзан Кэмпбелл с блюдом и полотенцем в руках.
– И наша Люси очень расстроится, – присоединилась она к мужу. – Последний раз она видела тебя весной, еще в школе. Я сказала ей, что ты просто изображаешь из себя неприступного, как все мужчины. – Она разразилась громким хохотом.
– Я обязательно зайду как-нибудь вечером, тетя Сью.
Хэму хотелось поскорее закончить эти никому не нужные разговоры. Он встал с пола, потянулся.
– Прошу прощения, мне нужно в амбар.
Он вышел из комнаты. Кэмпбелл обернулся к Алве.
– Хороший парень. Отец должен быть им доволен.
– Да, сэр. И мачеха, я думаю, тоже, – хитро прищурив глаза, проронил Алва.
Хэм сидел на трехногом табурете для дойки, наклонившись к коровьему животу. Взял в руки теплое, полное вымя, почувствовал между пальцами твердые соски, и… поймал себя на мыслях о Келли, жене отца.
Однажды августовским утром он брился в ванной комнате, за черной лестницей. Дверь была приоткрыта. Он смотрел в зеркало на свое лицо, покрытое мыльной пеной. Слышалось лишь поскрипывание бритвы по щеке. Неожиданно он увидел в зеркале ее отражение. Она стояла в двери позади него, в одном пеньюаре без пояса. Полы пеньюара разошлись, и Хэм увидел узкую полоску тела, от шеи до колен. Он притворился, что не замечает ее. Сжимая бритву дрожащими пальцами, провел острым лезвием по щеке и даже не ощутил боли от пореза, пока не увидел кровь на мыльной пене.
Она стояла не двигаясь. Уголки губ изогнулись в непостижимой улыбке. Потом очень медленно она стянула полы пеньюара.
– Извини, Хэм, не знала, что ты здесь. Я собиралась принять ванну.
Слова застряли у Хэма в горле. Когда он неловко обернулся, она уже исчезла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128