Еда в коробках продавалась на аукционе мужчинам и юношам. Тому, кто платил за свою коробку больше других, предлагалось разделить содержимое с женщиной, которая его готовила. Хэм заплатил тогда пятьдесят центов и разделил еду с Мэри Спарк, прыщавой девушкой, у которой дурно пахло изо рта. Во второй раз он попал в церковь вместе с отцом и матерью в День примирения. Тогда там поминали американцев, погибших во время войны Севера и Юга.
Ко Дню всех святых большой прямоугольный зал церкви украшали дети, изучавшие здесь Библию на специальных занятиях. Повсюду висели красочные открытки, силуэты ведьм, черных котов и прочего. Светильники украсили гирляндами из початков кукурузы и плетеной соломы. У стены, противоположной входу, стоял длинный стол с сандвичами, салатами, фруктами и огромной чашей пунша. По боковым стенам громоздились друг на друге складные стулья.
Вначале Хэм вовсе не собирался идти на этот танцевальный вечер. Но однажды вечером в первых числах сентября получилось так, что он захватил на почте корреспонденцию для Кэмпбеллов вместе со своей собственной и решил отвезти им на ферму. Люси подошла к его машине и без обиняков предложила сопровождать ее на этот праздник. Он тогда сказал первое, что пришло в голову:
– Сожалею, но я уже пригласил другую девушку.
В тот же вечер он отправил Крис письмо с приглашением. Неприкрытая сексуальность Люси его отпугивала. С Крис же он чувствовал себя в безопасности. И он любил Крис. Не так, как ей хотелось. Но она, к счастью, никогда не пыталась давить на него, чего в любой момент можно ждать от Люси. Хэм уже смирился со своей импотенцией. Он проклят с того жаркого дня бабьего лета, когда они с Келли убили отца шесть лет назад.
Впрочем, слово «смирился» не совсем верно передавало то состояние, в котором пребывал Хэм все эти годы. Правда – хотя он и не хотел ее признавать – заключалась в том, что он отдавался своему несчастью с наслаждением святого.
Как-то он вернулся с поля домой и застал Крис в своей постели. Он откинула простыню и предстала перед ним обнаженной.
– Хэм, люби меня! Я так долго тебя жду! Ты мне так нужен, дорогой!
Она была прекрасна! Слезы подступили к его глазам, затуманивая восхитительное видение. Она жаждала его.
– Крис… прошу тебя… не надо… – Он отвернулся.
– Ладно, пусть у меня нет гордости. Можешь думать обо мне как о шлюхе. Все эти годы я берегла себя для тебя. Это ненормально. Когда мужчина и женщина любят друг друга так, как мы, они должны быть вместе, слиться друг с другом.
Он затряс головой. Солгал ей:
– Крис… я не люблю тебя. Это будет нехорошо. Ты слишком много для меня значишь, чтобы я воспользовался…
Она тихо заплакала.
– Я не верю тебе, Хэм. Ты любишь меня. Ты сам столько раз говорил, что любишь.
Его широкие плечи опустились. Он тяжело вздохнул.
– Да… но не так. Ты очень дорога мне… Мы оба были детьми… я тогда не знал, что такое любовь. Я и теперь ни в чем не уверен.
В его неуверенности она усмотрела новую – пусть и слабую – надежду.
– Я не откажусь от тебя, Хэм Найт. Я уверена: я люблю тебя. А любовь обычно передается. Ну а пока… почему ты не можешь принять меня просто как женщину? Как любую женщину… Хэм… – Она с трудом перевела дыхание. – У тебя когда-нибудь была женщина? Хэм…
Он съежился от боли и унижения.
– Да… У меня была женщина.
Опустив голову, он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
Встретившись в следующий раз, оба сделали вид, что ничего не произошло. Ни один из них даже не упомянул об этом эпизоде. У Хэма иногда возникало ощущение, что они с Крис словно подвешены во времени, подобно любовникам, о которых он читал у Данте в его «Аду». Любовникам, наказанным за прелюбодеяние тем, что они вновь и вновь, изо дня в день, переживают свой грех. Для него и Крис время тоже как будто остановилось по чьему-то велению.
По дороге в Клинтон он заметил произошедшую в ней перемену. Окинул ее взглядом.
– Мне нравится твое платье.
– В самом деле? Я не надеялась, что ты обратишь внимание.
– В этом платье на тебя трудно не обратить внимание.
Он не спускал глаз с ее декольте. Крис распахнула пальто, больше обнажила грудь.
– Ты считаешь, что я в нем выгляжу как шлюха?
– Я этого не говорил.
Она засмеялась вульгарным смехом, какого он у нее никогда не слышал.
– Что ж, может быть, сегодня я и хочу выглядеть потаскушкой. Хэм задумался. Не означает ли эта перемена, что ей больше не под силу выдерживать их теперешние отношения?
Войдя в танцевальный зал, Крис начала демонстративно выказывать ему свое пренебрежение. Во время танцев обращала больше внимания на других мужчин, чем на Хэма. Обычно две пары составляли один квадрат и танцевали вместе до перерыва. По ходу танца Крис и Джейк Спенсер – партнер слева – начали отчаянно флиртовать.
Джейк Спенсер, блондин с мучнистым цветом лица и бегающими голубыми глазами, был из компании, с которой проводила время Люси Кэмпбелл. Из-под закатанных рукавов его красной клетчатой рубашки виднелись крепкие мускулы. Время от времени он выходил в центр своего квадрата и показывал партнерам новые замысловатые па, вызывавшие критические замечания пожилых консервативных зрителей, либо стоял, засунув пальцы за пояс своих ливайсов, притопывая каблуком со стальной набойкой в такт музыке.
Играл оркестр из скрипки, бас-гитары и банджо.
…Двое пройдите вперед,
встаньте напротив партнеров…
Хэм пытался поймать взгляд Крис. Но она не спускала глаз с Джейка. На Хэма же не обращала никакого внимания, словно они и не знакомы вовсе.
Двое джентльменов пройдите вперед.
Делайте, как я говорю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128