– Думаю, каждый ребенок должен стремиться походить на отца, – начала она.
Наступила полная тишина. Келли тщательно рассчитала время. Хэм почувствовал, что его сердце сейчас разорвется. Ему не хватало воздуха. И в этот момент она докончила свою мысль:
– Но если отца нет в живых, кому же еще подражать, кого считать своим героем, как не старшего брата? Ты согласен со мной, Хэм?
Хэм чувствовал, что больше не может выдержать ее общество и ее издевки. В отчаянии он обратился к Натаниэлю с неожиданным предложением:
– Как насчет того, чтобы поучиться плавать? Ты давно ко мне с этим пристаешь.
Нат пришел в восторг:
– О, Хэм, спасибо! Я уже перестал надеяться. Ты всегда обещаешь, а потом находишь всякие извинения.
– Браво, Нат! – воскликнула Крис. – Извиняться он умеет.
Нату вовсе не хотелось, чтобы Хэм подумал, будто он против него заодно с Крис. Он воинственно выпятил нижнюю челюсть.
– А ты, Крис, можешь остаться дома. Нам там девчонки не нужны, правда, Хэм?
Хэм взглянул на девушку, ожидая, что она осадит Ната. Однако Крис настолько обрадовалась его непривычной доброте по отношению к мальчику, что поддержала Ната:
– Мне сегодня не хочется плавать, Нат. Так что река в вашем распоряжении, большие сильные мужчины.
Келли смотрела им вслед. Ее сын крепко держался за руку своего отца. Сцена невольно разбередила какие-то струны в ее душе, пробудила чувства, о существовании которых она до сих пор не подозревала. Келли испытывала смятение.
– Не позволяй ему заплывать слишком далеко, Хэм.
Так мать обычно предупреждает отца.
Брюс и Крис внимательно смотрели на нее. Выражения их лиц показывали, что они уловили какую-то тайную связь между ней и Хэмом. Не имеет значения, они все равно никому не расскажут, пусть хоть миллион лет пройдет.
Хэм и Нат пошли в дом на пристани, переоделись в купальные костюмы и спустились к пляжу. Вдали, у канала, вода в Гудзоне была ледяной, здесь же, у берега, солнечные лучи проникали до самого дна. Прогретая солнцем вода приятно бодрила.
Уже два лета Нат бултыхался в реке. Он держался на воде, как щенок, так что для Хэма не составило большого труда научить его основным приемам плавания. Через час он уже нырял с пристани на глубину, а потом, поднимая столбы брызг, возвращался обратно до лесенки. С точки зрения стиля плыл он ужасно, однако благополучно добирался до берега.
Хэм растянулся на теплых досках, подставив тело солнечным лучам. Предостерег мальчика:
– Не слишком далеко, Нат. Ты слышал, что сказана мама.
Мальчик буквально лопался от гордости.
– Девчонки все трусихи. Боятся мышей, и пауков, и змей. Всего боятся.
Хэм ответил с иронией, которую Нат, разумеется, не понял:
– Только не твоя мать. Она не боится ни мышей, ни пауков, ни змей. Ее ничем не испугаешь.
Серьезные темные глаза, так похожие на его собственные, внимательно изучали Хэма.
– А ты знал мою маму, до того как я родился, Хэм?
Хэм закрыл глаза.
– Да, я знал твою маму, – произнес он бесцветным тоном.
– Знаешь, что я подумал? Вот было бы смешно, если бы ты называл ее мамой, как и я. Она ведь и твоя мама.
– Она мне мачеха. Не настоящая мать. Моя настоящая мать умерла. И тогда Келли вышла замуж за отца.
– Лучше бы она вышла замуж за тебя.
Бедный невинный ребенок, он и не подозревал, какую бурю ненависти вызвали его слова!
– Пойди-ка еще потренируйся, Нат. Надо тренироваться, если хочешь в один прекрасный день обогнать меня.
– Ты это серьезно, Хэм? Ты, в самом деле когда-нибудь поплывешь со мной наперегонки? Не беспокойся, я буду тренироваться день и ночь.
Хэм слышал топот босых ног мальчика по доскам пристани, потом громкий плеск воды. Он не открывал глаза, притворяясь, что дремлет. Присутствие Ната причиняло ему настоящую боль. Смотреть на него, постоянно видеть в нем себя… В то же время эта неестественная антипатия порождала еще большее чувство вины. Как можно винить в своих бедах ребенка, как можно видеть печать Каина на этом прелестном мальчике, который полон любви ко всем и всему? Это просто отвратительно, этому нет оправдания. И в то же время этот ангелочек явился нечаянной причиной смерти его отца, орудием убийства, которое совершили они с Келли. Одна вина порождала другую. Его засасывало все глубже и глубже в бездну отчаяния.
– Хэм!
Голос мальчика потерялся в прочих звуках – шелесте птичьих крыльев над рекой, шуме падающей воды, гуле автомобилей на шоссе.
– Хэм! Помоги, Хэм!
Крик, полный ужаса.
Хэм вскочил, огляделся. Ната нигде не было видно.
– Хэм! На помощь!
Теперь голос звучал слабее. Однако Хэм понял, откуда он доносится. Издалека, от канала. Он разглядел маленькую темную головку и тонкую бледную руку, отчаянно машущую над водой. После многократных заплывов мальчик потерял бдительность, и это случилось совсем рядом с предательским течением. Его уносило вниз по реке, как листок.
Хэм сидел не двигаясь, словно в столбняке, не осознавая разыгрывающейся перед его глазами трагедии.
С реки донесся леденящий душу крик. Голова мальчика скрылась под водой. Хэм вернулся к жизни: одним мощным рывком он вскочил и бросился в воду. Руки работали, словно мельничные лопасти, поднимая белую пену. Лишь дважды он прервал бешеный ритм, чтобы взглянуть, где Нат, и не сбиться с нужного направления. Голова то скрывалась под водой, то выныривала на поверхность, рука хватала воздух, пытаясь удержать жизнь. Хэм быстро покрывал расстояние между ними. Когда осталось проплыть всего каких-нибудь двадцать ярдов, голова Ната скрылась под водой и больше не вынырнула на поверхность. Хэм рванулся вперед с отчаянной силой, поднимая тучи брызг, сверкавших в солнечных лучах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128