В этот день Крис приехала домой на уик-энд. Всю долгую дорогу в поезде она сгорала от нетерпения и радостного возбуждения. Хэм написал ей письмо, одно из редких драгоценных писем, которые она хранила как величайшие сокровища. Они лежали, перевязанные розовой ленточкой, в ящике с бельем, словно Крис надеялась таким образом придать им интимность, которой в них совсем не было.
В последнем письме он приглашал ее на танцевальный вечер, который должен был состояться в канун Дня всех святых в большой пресвитерианской церкви пригорода Клинтона. В первый раз Хэм пригласил ее на настоящее свидание! Ведь не назовешь же свиданиями их субботние поездки в кино в его неудобном и совсем неромантичном грузовичке. Крис решила, что его приглашение означает поворот в их долгих и бесплодных отношениях. Она усмотрела в этом признание того, что он все-таки видит в ней желанную – а не только желающую его – женщину. Вот как много пыталась она извлечь из простого приглашения на танцы.
Она оказалась совершенно не подготовлена к той мрачной атмосфере, которая царила в Уитли. Отец с Брюсом сидели сгорбившись в угрюмом молчании. Если же и открывали рот, то только для того, чтобы наброситься друг на друга по любому поводу. Брат поглощал виски с интенсивностью, не уступавшей отцовской.
В Уэллсли, где она училась, девушки жили изолированно от неприятных реалий окружающего мира. Считалось, что юные леди из хороших и обеспеченных семей по праву своего рождения должны быть ограждены от любых неприятностей.
Однажды Крис обратилась с вопросом к преподавателю истории:
– Правда ли то, что говорят по радио? Будто бы Соединенные Штаты охвачены самым тяжелым экономическим кризисом за всю историю нации?
– Мисс Мейджорс, – ответил он, – на Уолл-стрит кризисы происходят каждый день. Поверьте моему слову, этот кризис скоро пройдет, как проходят все финансовые кризисы.
Дома за ужином она передала своим родным эти слова.
– Ну да, – проворчал Брюс, – а он скоро окажется без работы.
– Профессор Слоун ничего не вкладывает в ценные бумаги.
– Но зато отцы тех богатых маленьких сучек, которых он обучает, вкладывали. И сейчас многие из них выбрасываются из окон или – те, кто предпочитает больше шума, – стреляются.
Крис положила вилку. Аппетит внезапно пропал.
– Неужели все действительно так ужасно? Я имею ввиду – для нас?
– Мы в той же лодке, что и остальные. Одни только акции «Дженерал моторс» упали больше чем на двести тридцать пунктов. Ты имеешь хоть малейшее представление о том, что это означает? Нам конец, дорогая моя сестренка… Дай-ка мне бутылку, отец. Насладимся, пока еще можно. Скоро наши буфеты опустеют, так же как и у матушки Хабборд.
– Не преувеличивай, Брюс, – вмешалась Келли. – Наше положение не так ужасно, как пытаются изобразить его твой брат и отец, Крис. Да, действительно, сейчас тяжелое финансовое положение: наши активы заморожены, Уолл-стрит грозит длительная засуха. Но это пройдет, как проходит все в жизни.
Брюс налил себе полный стакан. Отодвинул тарелку с нетронутой едой.
– И как ты намереваешься продержаться то время, пока длится эта засуха, дорогая моя женушка? Только за последние десять дней количество заказов снизилось на пятьдесят процентов. Горы кирпича скапливаются на складах с той же скоростью, с какой растет число неоплаченных счетов по заказам, которые мы отправили в кредит. Строительство прекратилось по всей стране. В каменоломнях Найтов точно такое же положение. Сланец никому больше не нужен, так же как и кирпич. Нам придется продать свои компании, для того чтобы сохранить дом, чтобы иметь возможность прокормиться и одеваться.
Келли одна из семьи не утратила аппетит и сохраняла полное спокойствие, в то время как все вокруг потеряли голову от страха, признала Крис. Та же холодная, безмятежная, прекрасно владеющая собой Келли.
– У нас есть мост. – Келли облизала масло с пальцев. – На доходы с моста мы продержимся, пока закончится кризис, и бизнес снова наберет силу, пока заработает рынок ценных бумаг. Мы не продадим ни одной акции по бросовым ценам. Наоборот, если останутся деньги, купим еще акций. Вот увидите, головорезы с деньгами будут все скупать у тех несчастных, которые остались без штанов.
Карл внимательно смотрел на нее темными запавшими глазами.
– Несчастья тебя возбуждают, не так ли?
– Жизнь – вот что меня возбуждает. Встречать несчастья с высоко поднятой головой, преодолевать их. Мы вовсе не нищие, Крис. Отец и брат привыкли все драматизировать. У них вообще склонность к мелодраме. И не беспокойся, ты продолжишь свое обучение. Мы переживем кризис достойно.
– Я верю тебе, Келли, – сказал Карл. – Мост будет нашей опорой, нашим спасением. Твой мост.
– Мост… – бесцветным тоном повторил Брюс и сделал большой глоток виски. – Все остальное мы потеряли.
– Будь благодарен хотя бы за то, что есть мост. – Келли повернулась к Крис. – Крис, если хочешь на завтрашних танцах быть роковой женщиной, ты не должна выглядеть желтым лимоном со сморщенной кожей.
В субботу вечером она предупредила Карла и Брюса:
– Для Крис это очень важное событие. Не вздумайте испортить ей вечер. Не нойте перед Хэмом. Помните, он столько же потерял от кризиса, сколько и все остальные. Не портите ему настроение своим пьяным хныканьем. Вообще уходите отсюда, идите к себе в комнаты и проспитесь.
Крис не могла не выразить свою благодарность.
– Спасибо тебе, Келли. Я действительно хочу, чтобы это был особенный вечер. Как я выгляжу?
Она сделала пируэт. Пышная юбка красного шифонового платья развевалась вокруг ее стройных ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128