Пеллерон через несколько дней умер, проклиная кардинала, из-за которого ему так скоро пришлось попасть в могилу.
Полковой командир мушкетеров провел следствие формально, и когда оказалось, что гвардейцы сами спровоцировали мушкетеров на ссору, королева велела прекратить следствие.
Телохранителям кардинала запрещен был вход в Лувр. Король подтвердил этот приказ. Таким образом, в лице гвардейцев потерпел поражение и страшно раздосадованный в душе кардинал.
Зайдя к Вильмайзанту, Милон застал дома одного Нарцисса и заметил, что он по-прежнему с радостью встречает его.
Мушкетер откинул волосы со лба мальчика и, поздоровавшись, пристально посмотрел на него.
— Что с тобой? — спросил он, — у тебя такое озабоченное лицо! Слишком много уроков, что ли, господин Вильмайзант задал?
— Нет, дядя Милон, я с удовольствием учусь, господин Вильмайзант всегда хвалит меня.
— В чем же дело, дружок?
— Так, ничего, дядя Милон, право, ничего!
— Но ты такой грустный! Что с тобой сегодня! Ругали тебя или ты просто проголодался?
— О нет, дядя Милон! Я тебе расскажу, что меня встревожило. Ты ведь не будешь на меня сердиться?
— Сохрани Бог, дружок! Ну, говори скорее!
— Видишь ли, вчера здесь был Франсуа, сын соседа-торговца, мы с ним одних лет и часто видимся. Я заговорил с ним об уроках. Вдруг он меня спросил: «Скажи, пожалуйста, Нарцисс, господин Вильмайзант твой отец?» Я с удивлением на него посмотрел и сразу не знал, что ему ответить. «Ты всегда говоришь ему „вы“ и „господин“, — продолжал Франсуа, — матушка говорит, что у господина Вильмайзанта никогда не было жены и ты не можешь быть его сыном».
— Что же ты ответил любопытному Франсуа? — спросил Милон.
— Нет, я не думаю, что господин Вильмайзант мой отец, — ответил я. «Так кто же твой отец? — спросил Франсуа, — и где твоя мать? Как же тебя зовут?»
— Да ведь ты знаешь, что меня зовут Нарцисс, — ответил я.
— Да, это твое имя, а фамилия какая, и где твоя мать? — спросил он. Я не знал, что мне ему сказать, дядя Милон, и никак не могу забыть его вопроса. Мне как-то грустно стало после этого.
— Бедный ты мой, милый мальчик! — сказал мушкетер, притянув к себе ребенка.
— Я и решился, так как ты всегда ласков со мной, как отец, спросить тебя сегодня, кто же в самом деле мой отец и где моя мать? Ты мне скажешь, дядя Милон? Ах, ты так бы обрадовал меня этим! Ведь Франсуа правду говорит — у какого ребенка нет отца и матери? Должен же я знать, чей я. Маркиз и виконт, вы очень добры ко мне, вы мои милые дяди, но я хотел бы видеть моих отца и мать.
— Да неужели ты так ничего и не помнишь о прошлом, Нарцисс? Подумай, постарайся припомнить!
— Я помню, Милон, что я был очень болен, что вы с маркизом и виконтом приходили ко мне, что господин Вильмайзант постоянно перевязывал мне руки. О, как это иногда бывало больно! У меня было много ран и я кричал от боли. Потом я припоминаю, что у господина Вильмайзанта был помощник, часто сидевший у моей кровати, еще помнится, что когда-то прежде здесь был человек, у него был медведь, лев и маленькая лошадка, впрочем, нет. Наверное, я видел все это во сне. Это было очень страшно.
— Что было страшно? — спросил Милон, вспомнив, что в сгоревшей гостинице был какой-то укротитель зверей.
— Уж не знаю теперь, дядя Милон!
— Разве ты не помнишь, как тебя вытащили из огня, когда был страшный пожар?
— Я иногда вижу во сне, что вокруг меня все вдруг становится черным, а потом красным и в страхе просыпаюсь.
— Ты не припоминаешь никакой гостиницы в Бове?
— Нет, дядя Милон.
— Ну, конечно, ведь с тех пор прошло уже много времени.
— Ах, расскажи мне, пожалуйста, что ты об этом знаешь? Скажи, кто мой отец, где мне найти мою мать?
— Кто твой отец я совсем не знаю, Нарцисс, а твою мать, несмотря ни на какие старания, так и не смогли найти в ту страшную ночь, когда ты чуть не сгорел.
— Не могли найти? Значит, она была там, дядя Милон, когда ты вытащил меня из огня?
— Да, так, по крайней мере, мне говорил народ.
— А как называлось то место, дядя Милон?
— То был городок Бове, Нарцисс. Гостиница в ту ночь сгорела. Мне рассказывали, что там был еще какой-то укротитель зверей с медведем и львом.
— Укротитель зверей… странно, дядя Милон! Я так часто вижу во сне укротителей зверей и пожар… и просто умираю от страха.
— Неужели ты совсем ничего больше не помнишь с той ночи?
— Ничего, дядя Милон, я даже не знал, что сгоревший дом был гостиницей, и что город назывался Бове. А ты разве искал мою мать?
— Конечно, дружок, я все сделал, чтобы напасть на след несчастной.
— Ах, дядя Милон! Она, наверное, очень несчастна. Так же, как и я, она потеряла меня и не может найти, — грустно сказал Нарцисс, — как ты думаешь?
Милон утвердительно кивнул головой.
— А далеко Бове, дядя Милон?
— Порядочно, дружок.
— Ты думаешь, моя мать там живет?
— Как знать, Нарцисс!
— Вот теперь я здесь, а она совсем в другом месте, нам плохо друг без друга, мы хотим встретиться, и не можем найти друг друга, — жалобно говорил мальчик.
От этих слов у мушкетера сжалось сердце.
— Но у тебя, дружок, все-таки есть люди, которые тебя любят — я, маркиз, виконт.
— Но у меня нет матери, нет имени, дядя Милон!
— Об имени не беспокойся, ты его будешь иметь, кто-нибудь из нас, возможно, я, возьмет тебя. Я думаю, что у меня тебе будет совсем неплохо.
— Наверно, дядя Милон! Ты ко мне добр, как отец, это правда, но ведь и ты не можешь вернуть мне моей матери.
— Может быть, Нарцисс, когда-нибудь нам и посчастливится найти ее.
— Ах, как я был бы рад! Как ты думаешь, она узнает меня? Сколько времени прошло с тех пор, как ты спас меня, дядя Милон?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122