— Наверное, опять мятеж и на этот раз, кажется, гораздо серьезнее прежнего.
— Говори, ради Бога, что случилось?
— Народ с угрозами бежит со всех сторон через Луврский мост. На площади прохода нет! Это настоящий бунт!
— Госпожа обергофмейстерина, без сомнения, ошибается, — сказал Мазарини, со свойственным ему спокойствием, — чего еще может хотеть народ, после того, как представителям была дана аудиенция и они получили удовлетворительный ответ?
— Ошибки тут быть не может, ваша эминенция, несколько человек из толпы, угрожая и жестикулируя, пробрались уже к главному подъезду. Я опасаюсь, что они замышляют недоброе против вашей эминенции!
— Из чего ты делаешь такой вывод, Эстебания?
— Я слышала слова: «Долой кардинала! Изгнание или смерть!»
Анна Австрийская обменялась с кардиналом испуганным взглядом.
— В таком случае надо послать за солдатами, — сказал он решительно.
— Если уже не поздно! Вот идет виконт д'Альби. С какими известиями вы пришли? — спросила королева.
Виконт поклонился.
— Прошу прощения, ваше величество, что я осмелился явиться без доклада. Лувру грозит большая опасность!
— Расскажите нам, виконт, что там происходит?
— Маркиз и барон с обнаженными шпагами в руках охраняют этот покой, — ответил Этьенн, — но они не смогут долго устоять против напора разъяренной толпы.
— Чего же хотят эти люди? Этьенн медлил с ответом.
— Говорите откровенно, господин виконт, — сказал кардинал.
— Ваша эминенция! Народ требует выдачи или изгнания!
— И эти негодяи осмелились проникнуть даже сюда, в покои королевы? — спросил Мазарини, бледнея.
— Они были в Пале-Рояль и, не найдя вас там, пришли сюда! Нет возможности остановить разъяренную толпу — их несколько тысяч!
— О Боже! Тогда мы все погибли, — прошептала королева-мать.
— Еще некоторое время мои друзья смогут удерживать этих безумцев, которые требуют, чтобы их пропустили для обыска всех комнат и грозятся убить всякого, кто будет сопротивляться им! Тут возможен только один выход! Один исход для спасения!
— Говорите, виконт!
— Ваша эминенция должны бежать!
— Бежать! — но уже слишком поздно, — сказала Эстебания, — толпа бунтовщиков осадила весь Лувр!
— Это ужасно! — вскричала Анна Австрийская.
— Не пугайтесь, ваше величество, — обратился к ней Мазарини, — я сам выйду к народу.
— Вы погибнете, ваша эминенция, — сказал Этьенн.
— Нет, нет, кардинала надо спасти! Неужели нет выхода? Скорее, скорее! А то будет поздно! — восклицала в отчаянии королева.
— Мне пришло в голову одно средство, которое может помочь, но я не решаюсь сказать о нем, ваше величество, — сказал Этьенн.
— Говорите скорее, виконт, мы готовы на всякую жертву.
— Так как ваша эминенция не можете бежать, вам остается только спрятаться здесь до тех пор, пока все не успокоится, а как только дорога освободится, немедленно оставить Париж!
— Виконт прав, — согласилась Анна Австрийская, — другого средства к спасению нет!
— Но эти люди хотят обыскивать все комнаты, — со страхом заметила Эстебания.
— Надо избрать такое место, где не подумают и не посмеют искать его эминенцию.
— Знаете ли вы такое место? — спросил Мазарини, между тем как шум и крики на улице становились все отчетливее.
— Есть одно только место, в которое мятежники не дерзнут проникнуть, — это спальня его величества короля! — сказал Этьенн.
— О Боже! Какая ночь! Так, значит, и сын мой должен подвергнуться опасности?
— У постели спящего короля эти неуправляемые люди остановятся с почтением! Около кровати короля есть ниша! Там его эминенция должен спрятаться.
— Да, но если кто-нибудь осмелится откинуть занавес, что тогда? — сказала Анна Австрийская, трепеща при этой мысли.
— Этого не случится, ваше величество, я ручаюсь вам головой, — ответил Этьенн, — но нельзя терять ни минуты, слышите? Мятежники проникли уже в смежные комнаты!
— Так пойдемте, кардинал, — сказала Анна Австрийская, подавая Мазарини руку, — но тише, чтобы король не проснулся!
— Теперь ваша эминенция спасены, — продолжал виконт. — Не бойтесь ничего, госпожа обергофмейстерина, — прибавил он, обращаясь к Эстебании, — толпа раздражена не против короля и королевы-матери. Гнев ее относится только к кардиналу! Как только он будет устранен и не попадет на глаза мятежникам, раздражение их очень скоро утихнет!
Анна Австрийская возвратилась в комнату.
— Да поможет нам Пресвятая Дева и благословит ваш совет, господин виконт, — сказала она.
В эту минуту в комнату вошел маркиз.
— Простите, ваше величество, — сказал он кланяясь, — но люди эти требуют, чтобы им позволили осмотреть эти комнаты. Без кровопролития нет возможности удерживать их дольше, а такая мера еще ухудшит положение дел!
— Чего же они хотят искать здесь? — спросила Анна Австрийская.
— Они уверяют, что кардинал в Лувре, и хотят, чтобы ваше величество их выслушали!
— Так я сама выйду к ним и…
Слова замерли на устах королевы. Глухой гул от смешанных голосов стал громче, а у дверей появилось пять или шесть человек в блузах с мрачными лицами и, казалось, готовые на всякую крайность.
В эту минуту величайшей опасности к Анне Австрийской вернулись все ее присутствие духа и решительность. Милон пропустил только появившихся на пороге шесть человек, после чего, встав во весь свой рост около самой двери, он закричал остальным, что никого больше не пустит и что для обыска в покоях достаточно их шести товарищей.
Анна Австрийская со смелым взглядом выступила навстречу мятежникам, несколько оробевшим при ее виде.
— Чего хотят от меня парижане? Как вы осмелились силой ворваться в мои собственные покои?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122