Через несколько минут Милон встал со своего места.
— Я вполне осознаю важность вины обвиняемого, друзья мои, — сказал он, — и по человеческим законам убийца заслуживает смерти; несмотря на это, я предлагаю не передавать его в руки палача! По всему видно, обвиняемый действовал с разрешения кардинала Ришелье, поэтому я считаю, что лучше будет приговорить его к пожизненному заключению в Бастилии, таким образом мы сделаем его безвредным, и у него будет время раскаяться в своих преступлениях!
— О! Скажите, пожалуйста! Как вы добры и милостивы, — язвительно засмеялся Жюль Гри. Каким было бы правосудие в Париже, если бы я был наказан по вашему приговору! Маркиз вопросительно взглянул на виконта.
— Я согласен с мнением барона, — сказал Этьенн.
— Итак, приговор произнесен, — заключил маркиз. Верховный суд состоялся. — Преступник приговорен к пожизненному заточению в Бастилию. Подпишите протокол, друзья мои. Я завтра представлю его ее величеству королеве.
Все три мушкетера подписались под протоколом и встали со своих мест.
Жюль Гри ухмылялся и ждал, что будет дальше.
— Следуйте за нами, — приказал маркиз, — я не советую противиться нам или делать попытку к бегству, если вы дорожите жизнью.
— Куда вы хотите меня вести?
— В Бастилию!
— Это неслыханное насилие! — закричал Жюль Гри, теперь только понявший, что дела его плохи. — Вы не уйдете от моего мщения.
— Марш к карете! — скомандовал маркиз. Этьенн и Милон обнажили шпаги, чтобы проводить осужденного в Бастилию.
Через час Жюль Гри уже сидел за крепкими стенами Бастилии.
III. В СКЛЕПЕ СЕН-ДЕНИСКОЙ ЦЕРКВИ
Прошел год после описанных событий. Однажды вечером церковный сторож старого Сен-Дениского аббатства в необычный час отворил двери церкви и принялся зажигать свечи у икон.
Вероятно, в церкви должна была совершиться какая-нибудь торжественная служба, но какая, этого никто не знал. Поэтому около аббатства не было ни любопытных, ни молящихся.
В склепе этого храма, названного Крипта или подземный склеп, в основном покоились тела членов королевского дома.
Внутри церкви, около места ведшего на хоры, был ход в склеп, отверстие которого постоянно закладывалось четырьмя каменными плитами.
К вечеру, о котором мы говорим, каменные плиты были сняты, это обстоятельство указывало на то, что ночью кто-то намеревался посетить склеп. Не предстояло ли погребение кого-нибудь из королевской фамилии? Но ничего не было известно о смерти какого-либо члена королевского дома.
Обитатели Сен-Дени уже собирались отойти ко сну.
На улицах было тихо, только изредка можно было видеть возвращавшегося домой прохожего, засидевшегося допоздна где-нибудь в гостях.
Никто не обращал внимания на то, что высокие окна старинного аббатства были освещены, а перед церковью не было заметно никаких приготовлений, как то обычно бывает в торжественных случаях. Солдаты не были расставлены для охраны дорог, придворные не толпились на паперти церкви.
Пробило полночь.
В это время со стороны парижской дороги послышался громкий лошадиный топот.
Вскоре три всадника прибыли к аббатству, соскочили с лошадей и привязали их за поводья к железной решетке церковной ограды.
Потом они приблизились ко входу, куда проникал свет от зажженных свеч, при котором можно было узнать в прибывших всадниках трех мушкетеров королевы.
— Через полчаса прибудут кареты, — обратился виконт к появившемуся в дверях ризничему: — будьте добры объявить об этом почтенному аббату.
— Никто, надеюсь, не знает о ночном богослужении? — спросил маркиз старого церковного служителя.
— Я даже сам не знаю, какая будет служба.
— Тем лучше! Она совершится в полном уединении.
— Не умер ли кто-нибудь из высочайших членов королевского семейства? — спросил ризничий.
— Нет, старик, — ответил виконт, — служба будет не заупокойная, а напротив, будет совершен радостный церковный обряд.
— Вы ведь увидите и узнаете все, почему же не сказать вам об этом заранее — сказал Милон.
— Здесь совершится тайное бракосочетание!
— Что вы говорите, сударь, бракосочетание?
— Вы, конечно, удивитесь, только мы должны молчать, — продолжал Милон.
— Королева требует от всех свидетелей сегодняшнего торжества строжайшей тайны.
— Это долг, который налагает на меня мое звание, благородный господин мой! Но кого же будут венчать?
— Саму королеву, старина!
— Вдовствующую королеву! Вы смеетесь надо мной, — сказал с легким упреком ризничий.
— Если вы нам не верите, подождите!
— Но для такого торжества не сделано никаких приготовлений!
— Они и не нужны, — сказал маркиз, — церемония должна совершиться тихо, без малейшей помпезности. Это настоятельный приказ королевы.
— И это есть непременное желание королевы.
— Удивительно, — проворчал старик, — я хоть наскоро посыплю цветами.
— Сделайте это — ответил маркиз, — зажжены ли свечи в склепе?
— Маленький алтарь украшен, как всегда, когда внизу бывает служба!
— Но скажите же мне, господа, с кем вступает в брак наша благочестивая королева?
— Гм! Вы любопытны, — засмеялся Милон, — но скоро вы и сами увидите — кому ее величество отдает свою руку.
Ризничий покачал седой головой и недоверчиво посмотрел на мушкетеров, как бы думая, что они потешаются над ним.
— Доложите честному отцу аббату, что королева уже выехала из Парижа и через четверть часа прибудет сюда, — сказал виконт. Вы знаете, высочайшие особы ждать не любят, все должно быть готово к их прибытию.
— Спешу… однако удивительная это вещь… мне было бы очень любопытно узнать, кто…
Окончание речи старого ризничего поглотил мрак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122