— Непременно! Да, но с блеском и великолепием, друг мой!
— Но кто же, ваше преподобие, высокопоставленный жених нашей благочестивейшей королевы?
— Отправляйтесь к вашим обязанностям, — ответил аббат, не обратив никакого внимания на вопрос любопытного ризничего.
Старик почтительно поклонился и оставил аббата, чтобы занять свое место у входа в склеп.
В это время он ясно услышал, как подъехала карета, которая остановилась у среднего церковного подъезда, где стояли мушкетеры.
Широко раскрыв любопытные глаза, ризничий сосредоточил все свое внимание на стеклянной двери.
Наконец-то, рассуждал он сам с собою, я узнаю, кто счастливый избранник нашей всемилостивейшей королевы.
Высекал стеклянная дверь была открыта.
Наконец, появились два человека в черной одежде.
Старый ризничий едва ли верил своим глазам: то были кардинал Мазарини и граф Фернезе! — ни один из них не мог быть женихом королевы, так как они оба принадлежали к духовному званию. Вероятно, они будут только свидетелями при венчании, а жених, наверное, приедет вместе с королевой.
Старого ризничего начинало разбирать любопытство.
Кардинал и Каноник, помолившись при входе, вошли в церковь, сопровождаемые маркизом.
— Почему же они, — продолжал рассуждать сам с собой ризничий, — не идут в склеп? Или они ждут жениха?
Неужели они будут единственными свидетелями бракосочетания?
Терпение старика подвергалось тяжелому испытанию.
Наконец, к церкви подъехала вторая карета.
Через несколько минут королева в сопровождении обер-гофмейстерины появилась у входа. На ней было бархатное платье цвета бузины, без всяких украшений. С головы ее спускалась длинная, широкая фата.
Анна Австрийская была прекрасна и величественна! Несмотря на простой наряд, в ней все-таки чувствовалось величие королевы.
Эстебания отступила на шаг назад, когда Анна Австрийская опустилась на колени в одной из ниш и помолилась.
Вслед за королевой вошли в склеп три мушкетера и заперли за собой дверь.
Ризничий с удивлением покачал головой и хотел напомнить им, что двери нельзя запирать, так как высокопоставленный жених еще не приехал, но в это время кардинал и граф Фернезе приблизились к королеве. Анна Австрийская, сказав несколько приветливых слов графу, подала руку кардиналу и направилась с ним к алтарю.
Чтобы это значило? Неужели никто больше не приедет?
Значит, жених — кардинал? Старый ризничий не верил своим глазам! Как мог кардинал вступать в брак? Разве пришло из Рима разрешение от папы?
Высоконареченная невеста с женихом приблизились к Крипте и спустились в нее в сопровождении немногих свидетелей.
То, что, казалось, было невозможным, на самом деле происходило! Королева соединялась с кардиналом! Она научилась уважать и любить его. Тайно, в присутствии только самых верных своих друзей, Эстебаньи, трех мушкетеров и графа Фернезе, вдова Людовика XIII вступила во второй брак.
Она желала, чтобы никто в народе не знал об этом союзе и у нее дляэтого было достаточно оснований. Во-первых, Мазарини был нелюбим большей частью ее подданных, во-вторых, Анна не могла открыто признать кардинала своим супругом, не подвергаясь осуждению и неудовольствию народа! А она, между тем, надеялась найти в этом союзе тихое семейное счастье в часы, свободные от государственных дел и условностей двора.
Это был союз не королевы с кардиналом-министром, но Анны Австрийской с Мазарини, необычные качества натуры которого она научилась уважать.
Когда аббат благословил высоких новобрачных, свидетели приблизились, чтобы принести свои поздравления.
Анна Австрийская, находясь в кругу друзей, обняла свою верную Эстебанию и милостиво, любезно поблагодарила мушкетеров и графа Фернезе.
В час по полуночи высокопоставленные новобрачные были уже на дороге в Париж. Вслед за ними и свидетели отправились в обратный путь.
Старый ризничий, уверявший, что он за всю свою жизнь не видел ничего более необыкновенного, погасил свечи и, закрыв двери церкви, продолжая размышлять об увиденном, пошел домой.
Наверное, еще ни одна королева не праздновала свою свадьбу так скромно и тихо, как Анна Австрийская.
IV. БЕГСТВО
Бастилия, огромная и страшная государственная тюрьма, в которой содержалось в то время множество заключенных, со всех четырех сторон имела по высокой пятиэтажной башне, над которыми проходила галерея, заставленная пушками.
В одну из камер этих башен был заключен Жюль Гри, для того, чтобы навсегда обезвредить его.
Кто раз попадал в эту громадную государственную тюрьму, тот мог считать себя навсегда оторванным от внешнего мира, потому что выход из нее был почти небывалым случаем.
Надзор за заключенными в ней был так строг, стена, окружавшая ее, так высока, а рвы по обеим сторонам этой стены так глубоки, что было бы безумием мечтать о возможности побега. Заключенные были полностью отделены от всего остального мира, и всякое сношение с кем-либо было немыслимым, тем более, что сторожа и смотрители были восновном старые суровые солдаты, обращавшиеся грубо е арестантами. Никто никогда не вступал с заключенными вразговоры, и сторожа исполняли свои неприятные обязанности с присущей военным точностью и аккуратностью.
Когда Жюля Гри ночью привезли в Бастилию, он, со свойственным ему собачьим чутьем, каким бывают наделены такие как он люди, запомнил со всеми подробностями местность, дорогу, ворота, коридоры и повороты в них, полагая, что все это со временем может ему пригодиться. Оставшись один в своей камере, он принялся осматривать и ее. Она имела в длину около двенадцати футов и столько же в ширину, окно, с железной решеткой, выходило на внутренний двор;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122