Людовик смутился на минуту.
— Я сделал такой выбор, на который потребуется непременно согласие вашей эминенции, — сказал он, — но я надеюсь, что он польстит вам и заставит стать на мою сторону.
— Вы очень заинтересовали меня, ваше величество.
— Я прошу у вашей эминенции руки вашей племянницы Олимпии.
Наступила очередь кардинала испугаться.
— Ваше величество, вы это серьезно говорите?
— Я не привык шутить такими вещами, ваша эминенция.
— Этому не бывать! — вскричал Мазарини таким тоном и так горячо, что король рассердился.
— Как вы смеете! — гордо начал Людовик.
— Простите, ваше величество, я слишком погорячился, я не смогу, я никогда не осмелюсь дать свое согласие на брак моей племянницы с вашим величеством.
— Вы должны объяснить мне, на каком основании вы говорите это!
— Непременно, ваше величество, — ответил Мазарини, снова овладевший собой, — не обижайтесь на мои слова. Я говорю с вами, не как кардинал Мазарини, а как верный министр, не имеющий права ни на минуту терять из виду благополучие государства!
— Вы отделываетесь фразами, ваша эминенция, а я прошу ясных объяснений.
— Извольте, ваше величество. Брак с Олимпией Манчини, которую вы любите, не только возбудит недоверие народа и натолкнет его на мысль, что это дело моих рук и касается моего честолюбия, но и для нас самих впоследствии будет иметь самые дурные результаты. Предложив руку инфанте Марии Терезии Испанской, вы приобретете союзника, заключите договор, который, как вы сами сейчас признали, представляет для вас дело большой важности. Без этого союза мой план пошатнется, без этого брака договор, который так необходим Франции, не будет принят. Судите сами, ваше величество, не обязан ли я подчинить свои семейные интересы вашему благу, даже рискуя заслужить вашу немилость!
— Так придумайте более мягкий договор! Я сумею придать ему большее значение с помощью своих солдат, ваша эминенция.
— Ваше величество, позвольте мне еще сказать. Признаваемая всеми красота моей племянницы Олимпии увлекла ваше молодое сердце, но это проходит, ваше величество, и постепенно появляется более рассудочный взгляд, — это не раскаяние, а скорее, взгляд со стороны.
— Вы неправильно воспринимаете мою любовь к Олимпии, ваша эминенция.
— Я основываюсь на взглядах, которые ваше величество сами выразили сегодня… но ведь из жизненного опыта известно, что любовь с годами проходит! Тогда вам придется раскаяться, что вы не предложили руки инфанте Испанской. От этого позднего раскаяния я и хотел бы уберечь ваше величество и родную мне Олимпию. Предоставьте мне объясниться с племянницей, — вам, я знаю, это будет тяжело… Не сердитесь, что я своими холодными рассуждениями заставляю вас страдать в настоящую минуту… Я должен это сделать, ваше величество! Это мой святой долг по отношению к вам и к вашему государству! Людовик нервно ходил взад и вперед по комнате.
— Почему вы требуете от меня невозможного, — закричал Людовик, — почему я должен приносить в жертву государству все, что мне дорого?
— Все, ваше величество! Склонность к Олимпии Манчини, волнение вашего молодого сердца, вы называете всем? И чем же вам приходится жертвовать? Только браком с Олимпией! Но разве непременно надо обладать тем, что любишь? А мне случалось слышать, что любовь без обладания составляет высочайшее наслаждение души.
— Ну, ваша эминенция, такая любовь присуща только холодным скептикам.
— Ваше величество, позвольте мне лучше объяснить вам мои слова, тогда они, вероятно, не покажутся такими неприятными! Когда человек беспрепятственно достигает своих целей и желаний, когда любовь его находит удовлетворение, он вскоре начинает чувствовать пустоту вокруг себя. Теперь Олимпия для вас идеал, цель ваших стремлений… Сохраните к моей племяннице эти нежные чувства, окружайте ее вниманием, но не возводите в звание своей супруги! Таким образом, брак ваш с инфантой будет не жертвой для вас, а совершенно добровольным поступком, который вы должны сделать для вашего блага и благополучия Франции.
— Если бы вы могли знать, как это будет для меня тяжело, ваша эминенция!
— Очень могу понять, ваше величество, но обещаю, что вы раскаиваться не будете.
Людовик замолчал.
— Так заключать договор, ваше величество? — спросил, помолчав немного, Мазарини.
— Если так надо, ваша эминенция… Первый раз я приношу жертву моему государству, — ответил Людовик.
— Эта жертва принесет вам богатые плоды, ваше величество. Вы молоды, едва вступаете в жизнь, которую я скоро вам покажу! Вы все видите в радужных красках, я же старик и смотрю на жизнь спокойнее. С годами учишься сознавать, что не все наши желания привели бы к нашему счастью, если бы судьба дала им возможность сразу же исполниться. Мы часто браним судьбу, а впоследствии оказывается, что она распорядилась к лучшему для вас. Сохраните вашу королевскую благосклонность к моей племяннице и ко мне, ваше величество, и вы этим многого добьетесь.
— Я готов подчиниться советам вашей опытности, ваша эминенция, хотя мне это очень, очень тяжело сделать.
— Примите мою благодарность за такое решение, ваше величество! Я сейчас сообщу об этом ее величеству! Вместе с тем, попрошу вашего согласия на брак моих племянниц.
— Как? Вы уже выбрали им женихов?
— Гортензия и Олимпия подчинятся моей воле и моему совету, потому что я могу дать им возможность составить блестящие партии.
— Мне интересно знать, какие же, ваша эминенция!
— Руки Олимпии просит принц, ваше величество, и после свадьбы желает только заслужить вашу благосклонность. Другая моя племянница делает менее блестящую партию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122