— Ах! Кто знает, что случилось с ними самими, с этими добрыми и храбрыми людьми, готовыми отдать за меня свою жизнь. Еще полчаса и все погибло, Эстебанья!
— Постойте, Анна, — кто-то быстро идет к дверям! — вдруг перебила ее Эстебанья.
— Да, твоя правда, идут! О, Пречистая Дева, сжалься! Если бы это были мушкетеры!
— Я просто окаменела в ожидании.
— Мужские шаги, — это, разумеется, они! — вскричала Эстебанья, радостно улыбаясь, — благодарение небу! Слава Богу!
Она встала и открыла дверь.
Перед ней стоял маркиз де Сен-Марс с докладом о том, что король уже проследовал в зал и приказал доложить королеве, что он ждет ее величество.
Эстебанья скорее отшатнулась, чем вошла обратно в будуар, и дрожащим голосом повторила доклад Сен-Марса.
— Все кончено! — прошептала Анна.
— Ждать больше нельзя. Все придворные дамы ждут в смежном зале, проговорила Эстебанья и подала королеве веер и цветы.
— Так идем же, по крайней мере, вместе по пути к этому торжеству, которое Париж приветствует ракетами и выстрелами, но для меня оно равносильно смерти.
II. ТОРЖЕСТВО
Желание короля ничего не жалеть для украшения объявленного им торжества было выполнено с истинно королевской роскошью.
Еще никогда при дворе Людовика XIII, по справедливости названного Бережливым, не видели такого великолепия.
В громадных дворцовых залах повсюду были устроены роскошные фонтаны, с галерей ниспадало множество богато вышитых знамен. Миллионы свечей освещали анфилады комнат почти дневным светом. Во избежание жары были принесены колоссальные серебряные вазы, наполненные льдом. В боковых залах были накрыты столы, ломившиеся от бутылок с редчайшими винами.
В восьмом часу большая часть приглашенных уже была в сборе. Здесь были все министры, все знатнейшие сановники, высшие военные чины, вся родовая аристократия, иностранные послы и представители среднего сословия.
Немного позже приехали Мария Медичи и герцог Орлеанский, а за ними явились маркиз Галиас, Сен-Марс, де Ту, Ришелье и шевалье Мармон, разные знатные иностранцы, папский нунций и граф Фернезе, уже вышедший из рядов мушкетеров.
Таким образом, составилось огромное блестящее общество, которое, разбившись на группы, вполголоса толковало о событиях дня, ожидая выхода короля и королевы и, так сказать, окончательного открытия бала.
Посторонний наблюдатель тотчас же мог бы заметить, что при дворе есть несколько партий. Члены каждой из них вежливо и приветливо раскланивались с членами другой, но держались на почтительном расстоянии друг от друга. Такое отчуждение было особенно заметно между кардиналом Ришелье и герцогом Орлеанским, уже давно не встречавшихся под одной крышей. Они взаимно ненавидели друг друга и, несмотря на внешнюю любезность, сразу же можно было заметить существование между ними непримиримой ненависти.
Ришелье уже давно знал, что брат короля ненавидит его и ищет только случая, чтобы устранить его. Но и у всемогущего кардинала еще не было возможности погубить этого тайного врага. Он осторожно ждал случая, когда удастся нанести ему и его приверженцам гибельный удар.
Поле битвы и план действий уже давно были им обдуманы и намечены. В душе он окончательно решил так беспощадно поразить королеву-мать и всю ее партию, чтобы после этого поражения уже никому не пришло бы в голову пытаться свергнуть его с высоты могущества. Он был настолько уверен в своем успехе, что вел дело смеясь и шутя, по-видимому, даже не обращая особенного внимания на замыслы врагов, — но втайне он зорко следил за всеми их делами и планами.
Для того чтобы низвергнуть такого человека, каким был Ришелье, его врагам нужны были также необыкновенные силы и средства. Им необходимо было иметь в своей среде хотя бы одного человека, равного Ришелье по силе духа, но такого среди них не было. Несмотря на то, что в тайный союз входили такие лица, как герцог Орлеанский, Галиас, Мармон, тайное общество Черного Братства, Сен-Марс, де Ту, и что все они действовали весьма единодушно и были воодушевлены самыми смелыми надеждами, до сих пор им не удалось добиться ни одного значительного успеха.
Брат короля хоть и держался поодаль от своих сообщников, боясь скомпрометировать себя, но втайне усердно работал над их общим делом, а Мария Медичи всячески содействовала ему.
Даже и в этот торжественный вечер решено было действовать на благо того же общего дела. Герцог Орлеанский узнал, что молодой гардеробмейстер, фаворит короля, Сен-Марс, перешел в их лагерь и это доставило ему немалую радость, потому что в этом человеке он приобрел не только хорошего наблюдателя в среде самого тесного кружка приближенных короля, но еще и такого сторонника, личное влияние которого могло иметь значительный вес. И этот новый союзник ненавидел кардинала все сильнее, потому что постоянно чувствовал на себе его проницательное, наблюдающее око.
Пока Ришелье был в силе, Сен-Марсу нечего было даже мечтать об осуществлении своих честолюбивых планов. При первой же попытке руководить волей короля он встретил бы могучее противодействие со стороны кардинала.
Людовик не любил Ришелье, но боялся его и нуждался в нем, а Сен-Марс знал это и понимал, что возбудить недоверие короля к его главному советнику было нелегким делом.
Но, тем не менее, падение кардинала составило главную цель партии, к которой принадлежали Сен-Марс и его друг де Ту. Втайне было решено в случае надобности прибегнуть даже к оружию, лишь бы погубить ненавистного временщика, сумевшего восстановить против себя всех лучших людей в государстве.
Таким образом, тайный заговор против кардинала приобретал уже достаточно реальную угрозу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122