Как я могу требовать чего-нибудь! Я смею только надеяться и желать!
— Разве вы никогда не замечали, ваше величество, — ответила Олимпия, положив руку на руку короля, — что я вполне принадлежу вам и только тогда наслаждаюсь жизнью, когда бываю рядом с вами?
— Ваши слова доставляют мне огромную радость, Олимпия. Я не могу описать того волнения, которое охватило меня, когда я увидел вас, сидящей здесь одиноко! Я готов отказаться от всех пиров, от всех радостей за один час, проведенный с вами наедине, здесь, под деревьями, где никто не видит, никто не слышит нас… Да, не сомневайтесь, Олимпия, не смотрите на меня с такой вопросительной улыбкой. Я только говорю то, что чувствует мое сердце.
— О, если бы я могла верить этому, ваше величество!
— Можете, должны, Олимпия! — страстно воскликнул король, остановившись перед слегка дрожавшей девушкой и притягивая ее к себе, — я люблю вас, вы должны быть моей!
— Боже мой!.. Что это?..
— То, чего я не могу преодолеть! Будь моей!.. Скажи, что и ты меня любишь, и ты хочешь вечно принадлежать мне… Одно твое слово и — Людовик твой!
Олимпия не сопротивлялась. Король прижал ее к груди и поцеловал в губы. Она тихо ответила на поцелуй.
— И ты меня любишь!.. Теперь я вижу это, — страстно шептал Людовик, — ты моя.
— Если только судьба не разрушит этого блаженства… — прошептала Олимпия.
— Но кто же осмелится разрушить его, кто может разлучить нас? Ведь я король, разве не в моей власти приблизить к себе того, кого я захочу? Ты моя вполне… я тебя люблю и хочу обладать тобой!
— Быть с вами мое единственное счастье, ваше величество!
— Сегодня же я позову кардинала и сообщу ему о своем решении, с ее величеством тоже поговорю, — сказал Людовик.
— Я буду молиться за исполнение нашего желания, ваше величество!
Король обнял Олимпию одной рукой за талию и пошел с ней по полутемной аллее, кое-где освещенной ясным светом луны.
Она нежно прижалась к нему. Мысль, что король принадлежит ей, наполняла ее гордостью и блаженством.
Она позволила ему еще раз поцеловать себя, пока они шли к террасе, и проводить до своих комнат.
Нежно простившись с ней и пообещав вскоре дать о себе знать, Людовик сейчас же отправился в ту часть замка, где Мазарини обыкновенно жил во время пребывания короля в Сен-Жермене.
Кардинал, видимо, удивился такому позднему приходу короля.
Он был занят заключением мирного договора с Испанией и, казалось, обрадовался, увидев Людовика.
Кто знал Мазарини, тот заметил бы, что кардинал явно преследовал какую-то цель.
Он с какой-то особенной дипломатической миной, почтительно и радостно улыбаясь, подвел короля к креслу, сам остался стоять у стола, покрытого разными бумагами.
— Так поздно и еще за работой, ваша эминенция, — сказал Людовик, — у вас слабое здоровье, оно может и пострадать от этого.
— Я день и ночь стараюсь для вашего будущего, ваше величество, — ответил Мазарини. — Это единственная цель моей жизни, ради которой я готов пожертвовать всем.
Не надо делать больше, чем нужно, ваша эминенция!
— Это похоже на жестокий упрек, ваше величество, но у меня другое правило. Я всегда говорил, что надо сделать столько, чтобы быть довольным собой… А делать приходится тем больше, чем больше задач ставишь перед собой! Но я не жалуюсь, я один заплачу за это, только в настоящую минуту мне хотелось бы с честью завершить свой труд, ваше величество!
— А!.. Так этим вы и были заняты?
— Да, ваше величество.
— Могу ли я узнать, в чем дело?
— Я составляю важный договор с Испанией, ваше величество.
— И он будет заключен, ваша эминенция?
— Надеюсь, ваше величество, если мои расчеты окажутся верными.
— До сих пор они всегда были точны, ваша эминенция.
— Благодарю вас за похвалу… Но теперь это зависит не от одного меня.
— Как это понимать, ваша эминенция?
— Сейчас успех моего последнего, очень важного плана во многом зависит от вашего величества. Осуществление его поможет укрепить ваш трон и лично для вас будет большой поддержкой.
— Вы совершенно справедливо придаете такую огромную роль этому договору, ваша эминенция, я согласен с вами, чувствуя заранее, что он будет очень много значить для Франции в будущем.
— Я рад слышать это от вас, ваше величество. Мне кажется уже сейчас можно рассчитывать на успех, так как вы благосклонно отнеслись к моим планам.
— Но каким же образом именно я могу способствовать их осуществлению?
— Вы играете здесь главную роль, ваше величество. Без вашего участия договор в том виде, в каком я его задумал, невыполним, — ответил Мазарини.
— Как это понять?.. Вы считаете необходимым путешествие в Мадрид?
— Мои планы идут дальше, ваше величество… Повторяю, без вашего согласия договор нельзя привести в исполнение.
— Но это нужно! Не скрывайте, в чем состоит моя роль?
— В браке вашего величества с инфантой Испанской! Людовик вскочил… этого он никак не ожидал! Мазарини
мягко улыбался успокаивающей улыбкой.
— Мой брак с инфантой, — вскричал Людовик, — ни за что, ваша эминенция!
— Позвольте узнать, ваше величество, почему этот союз так неприятен вам?
— Да, я скажу вам, господин кардинал! Я никогда не женюсь на инфанте, потому что… ну, потому что люблю другую!
Мазарини должен был сделать над собой большое усилие, чтобы не рассмеяться, — это вывело бы из себя молодого короля.
— Потому что любите, — повторил он, — неприятная помеха! Но я утешаюсь надеждой, ваше величество, что вы выбрали такую принцессу, союз с которой может иметь большее значение, чем брак с инфантой. В таком случае мой труд был напрасен, потому что если вы нашли державу, союз с которой может быть для вас важнее союза с Испанией, то я готов беспрекословно согласиться с выбором вашего величества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122