Они стоят многого.
Фицджеральд. Практическое мышление
На выходном люке корабля "Эскулап 20", на сложном замке его,
красовался лист бумаги. В нем говорилось, что Кальхауна забрали с собой
люди из Города-Два к заболевшему у них жителю. Подтверждалось, что его
вернут, и хотя может возникнуть подозрение в честности их намерений, то уж
им-то следует доверять. Корабль должен оставаться в целости и сохранности,
и если жители города, где находится энергорешетка, попытаются проникнуть в
него, то вряд ли добьются успеха.
А Кальхаун в своем воинственном сопровождении отправился в
путешествие. Сначала они шли пешком, и Кальхаун испытывал странное
чувство, пересекая зеленое пастбище, покрытое растительностью, которая
хрустела под ногами. Пастбище, покрытое инеем, было очень красиво, а
заиндевевшие балки энергорешетки казались черными кружевами в небе,
освещенном сияющей ленточкой.
Кальхаун с удивлением ощутил, что ему стало почти жарко. Он
сообразил, что земля подогревалась весьма разумно и умеренно, хотя
работающая энергорешетка вполне могла превратить эту долину в райские
тропические кущи, но этого по какой-то причине жители Города-Один не
делали, довольствуясь жесткой травой, похожей на земной ягель, для своего
стада. Он огляделся еще раз и понял, в чем здесь дело: долина была
окружена горами, с которых сползали ледники. При смене ветра долину могло
засыпать снегом и льдом и все тропическое великолепие превратилось бы в
ничто.
В какой-то момент Кальхаун почувствовал колючий холодный ветер
несмотря на то, что он надел теплую синтетическую парку, на которой снега
не оставалось. Пришлось закрыть лицо мехом от капюшона и надеть очки с
подогревом, чтобы видеть путь этого необычного броска через горы. А под
ногами было тепло и даже неприятно жарко. Но скоро пеший поход закончился:
у склона горы их ждали сани.
В корабль проникли пять человек, шестой оставался охранять сани. Все
было спокойно. Хант настойчиво предлагал Кальхауну сесть в сани, но тот
заупрямился, сказав, что вполне может идти пешком. Хант заметил ему, что
он, Кальхаун, не знает, куда и как они пойдут дальше. Уступив его
настойчивости и не желая вступать в конфликт, Кальхаун устроился в санях.
Полозья у саней были необычайно длинными. Он не успел заметить деталей, но
ему показалось, что сани имеют такую необычную конструкцию, чтобы при
случае служить мостом между расщелинами в горных ледниках. Для этого сани
были еще оснащены легкими металлическими трубками. В то же время
конструкция позволяла уменьшать полозья, благодаря чему сани могли
превращаться в небольшой подвижный объект в узком пространстве или при
малопроходимой трассе.
Шестеро неуклюже одетых мужчин толкали сани, а Кальхаун хмурился,
сидя в них. Мургатройд начал дрожать от холода, и Кальхаун засунул его
себе под парку. Мургатройд повертелся, чтобы устроиться поудобнее, и через
некоторое время его нос высунулся из-под подбородка Кальхауна, чтобы
принюхаться к морозному воздуху, но очень скоро снова нырнул под парку:
его мордочка покрылась кристалликами льда.
В двух милях от города-пастбища сани остановились. Один из
сопровождающих Кальхауна мужчин повернул что-то под сиденьем саней,
заработал двигатель. Люди облепили странный экипаж, который стал медленно
двигаться, а потом сани вдруг метнулись вперед и заскользили вниз по
крутому склону. Они набирали скорость, снег поднялся с обеих сторон и
взметнулся, образуя волны, похожие на те, что оставляет катер на воде.
Сани низверглись в лавину чистейшего снега, и звук двигателя усилился
эхом, многократно повторившимся в горах.
На протяжении получаса Кальхаун совершал такую поездку на санях,
которую трудно описать словами, потому что здесь смещались восторг,
красота и ужас скоростного спуска, когда хочется кричать от страха. По
сравнению со спуском на санях в снежной лавине космические перелеты
Кальхауна можно было сравнить с чтением книги у камина холодным и
неприятным ноябрем где-нибудь в Лондоне.
Вот сани резко выскочили из-за ледяных скал, сверкающих в свете
негасимой ленточки на небосклоне, и понеслись вниз так быстро, что ветер
буквально звенел в ушах. Затем двигатель заработал громче, сани
притормозили, почти поползли. Гибкость конструкции саней помогала экипажу
управлять ими. Четверо мужчин сложили сегменты саней, и сани в полном
смысле этого слова начали извиваться по поверхности ледника, где мелкие и
крупные наросты перемежались с острыми ледяными вершинами.
Но вот сани остановились, тонкие трубки выдвинулись из полозьев и
образовали вместе с санями мост через очередную расщелину, затем они снова
спустились по склону. Трубки исчезли, взвыл двигатель - и сани поползли к
гребню горы. На фоне сине-золотого неба стали видны горы разной высоты,
образующие, очевидно, местные горные цепи. Последний раз сани совершили
захватывающий дух спуск с горы в долину, промчавшись через естественный
туннель, и начали приближаться к скалистому обрыву. Видимо, эта скала и
была их местом назначения. На глубине нескольких тысяч метров Кальхаун
увидел темное удлиненное пятно не более трех квадратных километров.
Сине-золотое сияние не освещало эту полоску земли, но то, что земля
подогревалась искусственно, было совершенно очевидно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62