Кальхаун кивнул.
- Это вполне возможно, - согласился он. - Во всяком случае так все
объяснялось бы, и люди, которые это говорят, верили бы в то, что они
говорят.
Девушка посмотрела на него сердитыми глазами и сжала губы.
- Некоторые из нас, - сказал Роб сурово, - принимают эти объяснения.
Но ведь каждый сосредоточен только на своей личной трагедии. Есть люди,
которые думают и о нашей ответственности перед человечеством в целом.
Поэтому мы не будем пытаться покинуть планету, так как не хотим
распространять эту страшную болезнь по всей Вселенной.
Роб упрямо нахмурил брови. Было ясно, что между ним и девушкой были
разногласия. Девушка сильно, до боли сцепила пальцы. Между этими двумя
людьми, которые совместными усилиями спасли Кальхауну жизнь, могла
возникнуть ссора. Снаружи опять стали бить кувалдой по кораблю. Кальхаун
сухо сказал:
- Наверно, это утомительно - лупить с такой силой кувалдой. И вообще
все, что происходит вокруг корабля, мне не нравится. Пора это прекратить.
Он передвинул некоторые рычажки, проверил показания приборов, нажал
соответствующие кнопки.
Из-под днища корабля вырвался тонкий сноп раскаленного добела
пламени: заработали ракетные Двигатели. Пламя, плеснувшее на землю, было
таким нестерпимо ярким, что даже дневной свет померк на его фоне. Затем
пламя вспыхнуло снова. Если бы корабль стоял на твердой каменной
поверхности, камень был бы выжжен на глубину до двадцати пяти метров.
Здесь, на залитой водой глинистой почве, под воздействием сверхвысоких
температур возникли огромные облака пара и дыма. Разжиженная грязь ручьями
потекла во все стороны.
Пламя погасло. Двигатели работали секунд десять или меньше, развив
под контролем пилота мощность в одну восьмую максимальной. Корабль не
сдвинулся с места.
- Наверно, - сказал Кальхаун, - они думают, что я попытался взлететь
и у меня ничего не получилось. Но, может быть, они догадаются, что я могу
сделать работу команды, которая собралась таранить мой корабль, довольно
неприятной.
Он посмотрел на экраны. Вокруг "Эскулапа-20" уже не было толпы. Те,
кто стоял рядом с кораблем, со всех ног бежали прочь. Рыжеволосый человек,
который так усердно долбил кувалдой по двери, расталкивая всех, кто
попадался под руку, пробивал себе дорогу через толпу подальше от опасного
места. Рев двигателей затих, и люди стали на бегу оглядываться назад.
Затем толпа остановилась. Люди образовали круг, замкнув внутри него
корабль: почти две тысячи озлобленных, гонимых отчаянием людей. Некоторые
из них трясли сжатыми кулаками. Из динамика слышался низкий, но устрашающе
свирепый шум разъяренной толпы.
- Они не способны рассуждать здраво, - сказал Кальхаун. - Их здесь
около двух тысяч. Даже если бы они могли улететь и приземлиться где-нибудь
и не умереть от болезни, не распространив ее дальше, даже если бы все это
было возможно, сколько из них может поместиться на этом корабле? И сколько
человек может выдержать система жизнеобеспечения? - Затем уже другим тоном
обратился к девушке: - Вы сказали, что не все, кто спускался на Дели с
парашютом, были заражены. По какой еще причине людей отправляют сюда?
Она сказала с яростью:
- Это способ избавляться от неугодных! Это политика! Грязные
махинации политиканов! Каждого человека можно объявить больным. Иногда эти
люди действительно были больны, но чаще - нет. Мой отец не был болен, а
его сослали сюда. Дед Роба тоже попал сюда не из-за болезни. И многие
другие!
Кальхаун кивнул и задумчиво сказал:
- Может быть, это правда, так как возможность такая существует. Но
так это или нет, люди этому поверят. И я думаю, друг друга вы убеждаете в
том, что болезнь исчерпала себя, потому что здесь никто не болен. Ни один
человек, который оказывается здесь, не заболевает, а если появляется
больной, то он немедленно выздоравливает. Так ведь произошло и со мной! Но
как же тогда получается, что от этих людей могут заразиться другие?
- Да, - сказала девушка взволнованно. - Вот именно! Как это может
быть? Роб говорит, что мы должны оставаться здесь! Здесь, где еда не имеет
никакого вкуса, а вода... Где нас тошнит, когда мы пашем землю, чтобы
получить какие-нибудь продукты, где... Роб говорит, что нам нельзя
заводить семьи и иметь детей, потому что они будут с рождения обречены
стать дикарями. Он говорит...
Роб сказал удрученно:
- Я думаю, это так и есть, Элна.
- Ну как это может так быть? Как болезнь, которой нет, может
передаться другим людям?
Кальхаун вступил в разговор. Он сказал извиняющимся тоном:
- Я думаю, мне пора вернуться к себе в комнату. Я еще очень слаб
из-за болезни. Но я должен сказать, Элна, что я действительно заразился от
человека с Дели, который оказался на Ланке и сразу же заболел. Роб прав.
Никто не должен покидать Дели, кроме меня. Я должен отправиться за помощью
в штаб-квартиру Главного управления медслужбы. Никто не должен отсюда
улетать. Никто!
Роб снова помог ему добраться до его комнаты. Он с облегчением
опустился на койку. Элна вошла к нему через несколько минут с тарелкой
бульона. По ее лицу Кальхаун видел, что ее обуревают противоречивые
чувства - и возмущение, желание спорить, отстаивать свою точку зрения, и
отчаяние, осознание безысходности своего положения, тоска. Кальхаун
внезапно почувствовал, что ужасно хочет спать, так, что даже не может
держать ложку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62