И алые точки, горящие между камней. Их скрепляли Черным огнем,
человеческой кровью.
Но как ни старайся, весь свет из крови не уйдет.
Я ударил по алой точке, горящей передо мной. Ударил, не отрывая
от нее Настоящего взгляда. И камни, дрогнув, зашатались, словно
вся стена была сложена из детских кубиков.
Проломив стену, чудом увернувшись от падающих булыжников, я
влетел в соседнюю камеру.
Ивон разжимал рот дергающемуся Лэну, вливая туда дымящуюся
черную жидкость. Второй Летящий перебирал лежащие в тазике
крючки и ножи. Когда стена рассыпалась и я оказался перед ними,
оба оцепенели.
- Получай! - крикнул я, выхватывая меч. И ударил
Летящего, который был ближе, перерубая ему шею.
Это оказалось так легко - даже без Настоящего зрения. Словно
меч ударил не плоть, а прогнившую изнутри деревяшку. Летящий с
грохотом повалился, окутываясь дымным смрадом. На пол упал уже
не человек, пусть даже бывший, а куски черного камня.
Ивон молча, не выпуская колбы с Черным огнем, прыгнул к двери.
Распахнул ее и поднял руку, словно собирался метнуть колбу в
меня.
Наши взгляды встретились. Ивон закричал, как и в прошлый раз,
выпустил колбу и скрылся за дверью. Колба, звякнув, разбилась, и
на пороге заплясали языки черного пламени.
- Лэн! - прошептал я, склоняясь над своим Младшим.-
Лэн, я пришел!
Лэн мотал головой, отплевываясь. Он был без очков и не видел,
что происходит. Но когда я заговорил, он замер и слабо произнес:
- Данька, беги...
- Вместе убежим,- перерубая мечом связывающие его ремни
сказал я.- У меня Крыло для тебя. Ты в порядке?
Вместо ответа Лэн перегнулся со стола, и его вырвало черной
дымящейся жидкостью. Опираясь на мою руку, он слез, неуверенно
нащупывая ногами пол, и сказал:
- Данька, здесь двое Летящих...
- Здесь один труп и один сбежавший трус, а не Летящие.
Надевай Крыло!
Я помог Лэну забраться в комбинезон и потащил его в пролом.
Потом обернулся, схватил с пола булыжник и, повинуясь порыву,
швырнул его в уставленные склянками полки.
Камера превратилась в огненный ад. Ревущее Черное пламя лизало
стены, и камни таяли, как воск.
- Быстрее! - крикнул я, подсаживая Лэна в окно.
Выпрыгнул вслед за ним, шлепнувшись в грязь. Лэн стоял на
коленях, его снова рвало.
- Сможешь лететь? - спросил я.
- Попробую,- вяло пообещал Лэн.
Башня шаталась. Сквозь стены пробивались черные огненные языки.
Струйки огня взбегали по камням, окутывая вершину башни снопом
искр.
- Летим! - крикнул я.- Летим, Младший!
Лэн попробовал встать - и снова упал. Времени уже не было. Я
схватил его за плечи, приподнял...
- Держись за меня!
- С грузом не взлетишь...- заплетающимся языком
произнес Лэн. Но все же обхватил меня, замер.
Расправив Крыло, я тяжело оторвался от земли. Полетел, медленно
набирая высоту. Хороший поток восходящего воздуха шел вверх от
башни, но нырять в него мне не хотелось. Мы летели над болотами,
удаляясь от башни.
- Лэн, попробуй лететь сам,- прошептал я.- Лэн!
- Да, сейчас,- тихо ответил Лэн. Но никаких попыток
лететь самостоятельно не сделал.
Башня за нами с грохотом обрушилась. Я почувствовал ударивший в
спину жар, обернулся. Над пылающими руинами кружили трое
Летящих. Остальные, похоже, выбраться не успели. Но уцелевшая
троица гнаться за нами и не думала.
- Потерпи, Лэн,- сказал я.- Держись. Нам только до
скал добраться...
- Держусь,- согласился Лэн.
...Котенок нашел нас минут через двадцать, когда мы укрылись в
скалах. Спрашивать его, как он убежал от Летящих, я не стал.
Какая, в конце концов, разница. Есть дела и поважнее.
Лэн лежал на камнях, прижимая ноги в животу и тихо постанывая.
Котенок хмуро посмотрел на него, потом, вопросительно,- на
меня.
- Его заставили глотнуть Черного огня.- Беспомощно
сказал я.- Он вначале держался, его вырвало несколько раз.
Я думал, все уже в порядке. А потом... потом он расклеился.
- Немного выпил?
- Чуть-чуть...
Лэн глухо закашлялся, и я взял его за руку. Что тут еще
сделаешь...
- В нем сейчас сгорают человеческие чувства,- грустно
сказала Солнечный котенок.- Быть может, Лэн победит и
останется прежним. Быть может, умрет, если не хватит сил, но
останется воля. Или...
- Что "или"?
- Или Летящим станет. По характеру. Нет, вру. У него
останется человеческое сердце и человеческий взгляд. Его
придется заново учить дружбе и доброте. Это иногда получается.
Я нагнулся над Лэном. Прошептал:
- Младший...
Взгляд Лэна был мутным и беспомощным. Наверное, ему было очень
больно.
- Данька, убей меня. Я не хочу становиться... Летящим.
- Глупости,- твердо, как только мог, сказал я.-
Дерись, Лэн! Ты сможешь!
- Нет, Данька... Вначале был жар, это очень больно, но
ничего... А теперь внутри холод. Все замерзает... Данька...
- Котенок, что делать?
- Верить,- мгновенно ответил Котенок.- Верить и
любить его. Даже если Черный огонь победит. У нас нет ничего,
кроме веры и любви. Но это очень много, когда вокруг только
ненависть и отчаянье.
Солнечный котенок осторожно подошел к Лэну, прижался к его
груди, свернулся клубочком и замурлыкал. Поколебавшись секунду,
я лег рядом и обнял Лэна со спины.
Холод. Холод отовсюду. От камней под нами, от неба, затянутого
серой пеленой, от дрожащего в ознобе Лэна. Холод и тьма.
У нас нет ничего, кроме любви и веры. Но, может, и это немало?
- Лэн, держись,- прошептал я, не ожидая ответа.-
Держись и дерись. Мы любим тебя. Ты победишь.
Холод и тьма отовсюду. Я всегда буду с ними драться, даже когда
вернусь домой. Всегда.
Даже сквозь закрытые веки я видел, как мерцает в Лэне Черный
огонь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69