На этот раз Дункан отпустил ее. Он не знал, сколько еще сможет обнимать Джинни и не поцеловать.
Она подплыла ближе к берегу и взобралась на плоский камень, нависший над водой. Дункан подтянулся на руках и сел рядом, заметив, как внимательно она смотрит на его руки. Впрочем, Джинни быстро отвернулась, смущенно порозовев. Он спрятал улыбку. Очевидно, бугристые мышцы, выпирающие у него на руках после долгих тренировок с тяжелым мечом, годятся не только для того, чтобы убивать врагов.
Джинни подтянула коленки к груди, скрыв от него свою наготу, но Дункан, не доверяя себе, все равно не смотрел в ее сторону. Они молча сидели и любовались серебряным отражением луны в темных колышущихся водах озера, и отдыхали.
– Ты скоро уезжаешь? – спросила она. Дункан кивнул:
– Да. Положение с Хантли все ухудшается. Мне нужно вернуться в Каслсуин и доложить обо всем отцу. – Он не знал, что именно ей известно о причинах его появления при дворе.
Король Яков был в ярости, видя, как упорствует непокорный граф Хантли, и намеревался обуздать великого лэрда. Хантли не только отказался отречься от католической веры или же покинуть страну, как предписывалось декретом прошлого года; его обвиняли еще и в том, что в сговоре с королем Испании он собирался возродить папистскую религию в Шотландии. Настойчивое упрямство Хантли являлось большим препятствием для короля Якова, пытавшегося провозгласить себя наследником – протестантским наследником – стареющей английской королевы.
– Что, будет война?
Очевидно, она знала достаточно много.
– Похоже, ее не избежать – разве только Хантли согласится подчиниться требованиям короля и отречется от веры.
– Но он этого не сделает.
– Вероятно, нет, – согласился Дункан.
– И ты пойдешь сражаться? – Она не смогла скрыть волнения.
– Да. – Казалось, что Джинни хочет что-то сказать, но Дункан перебил ее: – Это то, чем я живу, Джинни.
Девушка внимательно посмотрела на него и, чуть помолчав, спросила:
– А какую роль во всем этом будет играть мой отец? Дункан пожал плечами:
– Это решать ему. Но король надеется, что мы сумеем убедить его и он присоединится к нам. Надо сообща отстаивать правое дело.
Джинни покачала головой:
– Другими словами, король Яков рассчитывает извлечь выгоду из теперешней вражды между моим отцом и Хантли.
Очень проницательно. Ее отец был в бешенстве, узнав о роли Хантли в убийстве графа Мори – этого достаточно, чтобы разорвать отношения, отказаться от вассального долга и начать междоусобную вражду со своим лэрдом. Король надеялся, что сумеет еще глубже вбить клин между ними.
– Да, – признался Дункан.
Джинни наморщила носик.
– Полагаю, это возможно, но наша вражда с Хантли уже затихла. Она была жестокой, и я сомневаюсь, что мой отец захочет возобновить ее. Скорее он предпочтет остаться нейтральным – это не его битва. Гранты отреклись от католической веры много лет назад. – Она вытащила из-под себя ноги, опустила их в озеро и начала беспечно болтать ими в воде. Даже ее крохотные ступни с высоким подъемом выглядели восхитительно.
Дункан внимательно посмотрел на нее. При всей своей наивности она гораздо лучше разбиралась в политической ситуации, чем он мог предположить. Джинни почти дословно повторила ему ответ своего отца.
– Твой отец сказал почти то же самое, но скорее всего обстоятельства вынудят его принять чью-то сторону, хочется ему этого или нет. – И гораздо скорее, чем он думает. – Король приказал Аргайллу, своёму доверенному лицу, выступить в поход на Хантли до конца месяца… Ты близка со своим отцом?
Джинни усмехнулась:
– Вероятно, ближе, чем это принято у отцов с дочерьми. Мы все очень привязаны друг к другу – отец, брат, сестры и я.
– Ты старшая? Она кивнула: – Да.
– И сколько тебе было, когда мама ушла?
– Девять.
Совсем ребенок. Дункан искренне недоумевал, как женщина могла так бездумно бросить своих детей.
– И тебе пришлось взять на себя обязанности матери? Джинни пожала плечами:
– Я старалась, как могла, но ведь была совсем маленькой. – Похоже, она не хотела разговаривать на эту тему. – Все это произошло давным-давно. Теперь я почти не вспоминаю о случившемся.
Дункан сомневался, что это правда. Скорее всего она думает об этом каждый день.
– Нельзя забыть, как мать тебя бросает.
Нечаянно вырвавшееся откровение ошеломило Дункана. Он никогда и никому не рассказывал об обстоятельствах своего рождения. Но с Джинни все было по-другому. Он вдруг понял, что хочет поделиться с ней.
Она пытливо взглянула на него.
– Говоришь по собственному опыту? Дункан усмехнулся:
– Возможно.
Джинни немного помолчала, словно из уважения к его воспоминаниям.
– Ты близок со своим отцом? Он кивнул:
– Да. Мне повезло.
– Судя по тому, что я слышала, это твоему отцу повезло. Ты уже успел сделать себе имя. Он должен гордиться тобой.
От слов похвалы на душе потеплело – возможно, сильнее, чем следовало.
– Ты что, расспрашивала обо мне? Ее щеки очаровательно вспыхнули.
– Конечно, нет! – Но, уловив, что он ее опять поддразнивает, Джинни улыбнулась и пробормотала: – Самоуверенный выскочка. – Она бросила в воду камешек. – Раз ты уезжаешь, это значит, что твоя миссия увенчалась успехом? – Он вскинул бровь. – Я полагаю, что именно тебе поручили убедить моего отца.
На этот раз ее проницательность поразила Дункана. Эта девушка обладает острым умом – куда более острым, чем он предполагал.
– Я настроен оптимистично.
– Другими словами – «нет», но ты не теряешь надежды. Дункан рассмеялся и потряс головой.
– Из тебя получился бы никудышный дипломат, ты слишком прямолинейна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95