Заметь он в ней хотя бы малейшую
неестественность, и он снова превратился бы в рефлектирующего, неуклюжего
урода, отравленного стыдом, разочарованием и пуританской уверенностью, что
все прелестное и очаровательное, по сути своей, есть зло. Но как ни
старалась издыхающая мнительность вновь поднять голову, убеждая его
приглядеться внимательнее, все было напрасно: он видел перед собой
подлинно счастливое, щедрое на чувства, жизнерадостное, изобретательное и
детски резвящееся прелестное существо - без малейшего пятнышка.
Кирби наслаждался. Есть схема во всякой любовной игре. Есть время
просьб и обещаний прекратить всю эту чепуху, затем инстинктивное понимание
того, чья очередь быть активной стороной, быть игриво отвергнутым, а чья -
отвергать, с мрачной серьезностью наносить ответный удар, иногда, на
мгновение, нежно принимать неизбежное, чтобы в последний момент быстро
отскочить, - и так до тех пор, пока все не зайдет настолько далеко, что
остановится уже станет невозможно.
Только что она сидела на краю голубой ванны, а он вытирал ей волосы
большим бордовым полотенцем, глядя, как распрямляются ее влажные упругие
локоны. Но неожиданно, без лишних слов, чувствуя, что игры кончились, он
поднял ее на руки и понес в постель. Без остатка отдавая всю накопленную
страсть, он стремительно и радостно перешел с ней все границы. От полноты
чувств она засмеялась странным замедленным смехом, и сжала его с такой
внезапной силой, что некоторое время он не мог двинуться в ее объятиях.
Двухчасовые новости они слушали с удивлением и недоверием. После их
окончания пошел специальный пятнадцатиминутный выпуск, посвященный Кирби
Винтеру.
Когда выпуск завершился, Бонни Ли выключила маленький приемник и
поставила его на тумбочку возле кровати.
- Хотя это не новости, а сплошное сумасшествие, все перекрывает тот
факт, что сейчас два часа дня. Мне кажется, я вконец обалдела от этих
скачков во времени и перерывов на сон. Сейчас уже должно быть завтра. Все,
больше никакого сна, Кирби, ты знаешь к чему это приведет. Мы отдохнем, и
снова захотим друг друга, потом еще поспим и... Проклятье, если мы будем
продолжать в том же духе, тебя вынесут отсюда на носилках или ты
выпорхнешь в окно.
- Я не могу понять, как Бетси Олден...
Она села и нахмурилась.
- Слушай, твой дядюшка Омар, он выглядел старше своих лет?
- Что? - переспросил Кирби, занятый другими мыслями.
- Сутки должны содержать в себе двадцать четыре часа. Дай-ка мне
подумать. Знаешь, ведь я втиснула в сегодняшний день никак не меньше
одиннадцати лишних часов. Лишняя половина суток. Могу поспорить, что если
я буду делать так ежедневно в течение десяти лет, то мне будет тридцать
пять лет вместо тридцати. Он казался стариком?
- Кто? Ах да, пожалуй, он выглядел старше своего возраста.
Бонни Ли подняла свою длинную загорелую ногу и согнула ее.
- Пока я бегала по пляжу, у меня устали ноги. А сейчас такое
ощущение, какое бывает на следующий день после того, как ты слишком много
ходил.
- Ты слышала, что они сказали?
- Что за дурацкие вопросы ты задаешь? Конечно, слышала. Я же сказала:
они все свихнулись окончательно.
- Они говорят, что явно опознали меня. Получается, я обезоружил двух
полицейских, сковал их наручниками и скрылся в толпе. И теперь я вооружен
и очень опасен.
Она усмехнулась.
- Ник Картер идет по твоим следам, милый. А что еще, спрашивается,
эти глупые копы способны сказать? Знаешь, я умираю от голода. У меня есть
бифштексы. Тебе их как поджарить?
- Не слишком сильно. Так, средненько.
- Я сделаю все, как ты хочешь. Я ведь буду теперь заботиться о тебе,
слышишь?
Кирби вспомнил панику на пляже, вспомнил трубку, кольцо, розы и
деньги, и попросил ее рассказать, что там произошло. Бонни Ли поставила
бифштексы на огонь, вернулась и начала рассказывать, убежала, перевернула
бифштексы, опять вернулась, продолжила рассказ, снова убежала и наконец
принесла поднос с дымящимися бифштексами в тарелках, двумя стаканами
молока, маслом в масленке и большой французской булкой. Пока они ели, она
дорассказала ему все, что не успела рассказать прежде.
Кирби встал и вытряхнул на кровать из карманов одолженных брюк пачку
денег и кольцо. Бонни Ли, молча наблюдала, как он пересчитывает деньги.
Закончив, Кирби взглянул на нее и сказал:
- Шесть тысяч пятьсот двадцать долларов, Бонни Ли!
Она пожала плечами.
- Господи, милый, тогда мне это показалось просто игрой, так
нереально все было вокруг. Впрочем, ты сам знаешь. Но похоже, я
действительно украла эти деньги. Однако, ты слышал, что сказали по радио.
Двадцать тысяч. Вот проклятье! Все они врут, чтобы получить страховку
побольше.
- А что насчет кольца?
- А, это. Около пляжных кабинок какой-то толстый ублюдок с двумя
приятелями окружили парня. Тот хотел убежать от них, но они прижали его к
стенке. Мне не понравилась эта троица - я не люблю, когда трое на одного.
Так что я заморозила их, связала толстяку ремнем колени, второму -
галстуком и как следует подтолкнула третьего. С толстого я сняла кольцо,
отошла футов на пятьдесят и спряталась за куст. Толстый повалился на
спину, второй рухнул на него, третий кувырком полетел в колючий кустарник,
а парень, которого они приперли к стенке, бросился на утек.
Она забрала из рук Кирби кольцо и провела камнем по стеклу бокала.
- Настоящий бриллиант, - восхищенно сказала она, - большой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82