Во время поисков я мог бы незаметно исчезнуть, но это было бы неразумно. Думаю, что поиски К. С. Фарнборо велись бы намного интенсивнее поисков папки. Ведь они могли бы предположить, что я упал в море. Мощные прожектора мгновенно обнаружили бы «Матапан». И даже если бы я оказался на палубе «Матапана», у меня, по крайней мере, в настоящий момент не было намерения удаляться от
плавающего острова. Больше всего мне не хотелось, чтобы на суше стало известно, что какой-то незваный гость, выдающий себя за секретаря генерала, болтался по Х-13.
Что делать, когда поиски закончатся? Ведь бригадир ожидает, что я вернусь к буровой, где расположены жилые помещения и контора, чтобы доложить мистеру Джеррол-ду о результате. Но если я направлюсь туда, то дорога к трапу окажется отрезанной. До сих пор бригадиру не приходило в голову спросить, каким образом я оказался на платформе плавающего острова. Должен же он знать, что уже несколько часов здесь не садился ни один вертолет и не причаливал какой-нибудь катер, а это значило, что я на-хожусь здесь уже несколько часов. А если я прибыл давно, почему только теперь начал искать столь ценную папку?
Поиски приближались к концу. Уже захлопывали двери и бригадир направился ко мне, как вдруг зазвонил телефон, подвешенный к балке. Бригадир подошел к телефону. Я отошел в самый темный угол и застегнул плащ на все пуговицы. По крайней мере, подозрений это не вызовет: ветер уже был сильный, к тому же шел холодный дождь. Бригадир положил трубку и подошел ко мне:
— Мне жаль, мистер Фарнборо, но нам не везет. Дольше искать мы не можем.— Он еще тесней запахнул блестящий черный непромокаемый плащ.— Надо вытаскивать эту чертову трубу.
— Конечно,— спокойно ответил я. Он улыбнулся и пояснил:
— Необходимо поднять и заменить бур.
— В такую ночь и при таком ветре? Наверное, это займет много времени?
— Часов шесть, если повезет. Этот чертов бур, мистер Фарнборо, находится на глубине почти четыре километра!
Чтобы скрыть облегчение, я пробормотал какие-то слова, которые должны были свидетельствовать о моем изумлении. В такую погоду за шесть часов он забудет о какой-то потерянной папке. Его люди уже поднимались на северную платформу.
— Пойдете с нами?
— Я лучше задержусь на пару минут и подумаю, что мне сообщить генералу.
Внезапно меня осенило:
— Дело в том, что он звонил пять минут назад. Вы ведь его знаете. Я даже не представляю, как ему доложить.
— Да, вам не позавидуешь.— Чувствовалось, мыслями он уже в предстоящей работе.— Что ж, до свидания.
— Спасибо за помощь.— Я смотрел ему вслед, пока он не скрылся из виду. Через две минуты я уже был в резиновой лодке, а еще через две нас подняли на «Ма-тапан».
— Вы слишком долго возились,— упрекнул меня капитан Заимис. Звук двигателя сейчас был намного громче. Шкипер был вынужден увеличить обороты, чтобы канат, удерживающий «Матапан» у колонны, не слишком натягивался. К тому же качка так усилилась, что нос периодически погружался в воду, а выхлопная труба на корме оказывалась в воздухе, издавая короткий, но достаточно громкий треск.
— Ну как? — крикнул капитан Заимис мне в ухо.
— Плохо.
— Жаль. Нам нужно немедленно отплыть.
— Через десять минут, Джон. Только десять минут, это очень важно.
— Нет. Надо уходить немедленно.— Он начал отдавать приказ греку, сидящему на носу у каната, но я схватил его за плечо.
— Вы что, испугались, капитан? — Вопрос был провокационным, но другого выхода у меня не было.
— Я начинаю испытывать страх,— ответил он с достоинством.— Каждый умный человек знает, когда следует бояться, а я, мистер Талбот, не считаю себя идиотом. Иногда оказывается, что бесстрашный человек — эгоист. А у меня шестеро детей.
— А у меня трое.— У меня не было ни одного, теперь уже не было. Я не был даже женат, теперь уже нет. Некоторое время мы так и стояли, держась за мачту. «Матапан» в непроглядной тьме, в тени платформы, бешено мотало волнами. Тишину нарушал только свист ветра. Я сменил тактику:
— Капитан Заимис, не спрашивайте меня, откуда мне это известно, но я вам скажу. Разве вы хотите, чтобы о вас говорили: люди погибли, потому что капитан Заимис не хотел подождать десять минут?
После долгой паузы капитан сказал:
— Десять минут. И ни секунды больше.
Я сбросил туфли и верхнюю одежду, проверил страховочную веревку, надел кислородную маску и заковылял на нос, снова безо всякого на то повода размышляя о Германе Яблонском, великане, спокойно спящем в своей кровати из красного дерева. Я подождал, когда нос в очередной раз скроется под водой, и
шагнул в море, цепляясь за канат, удерживающий «Матапан».Я подплыл к колонне, держась обеими руками за канат. Если бы не маска, не знаю, сколько воды пришлось бы мне выпить. Столкнувшись с колонной, я выпустил канат и попытался за нее ухватиться. Даже не знаю, зачем. С таким же успехом я мог бы попытаться обнять железнодорожную цистерну. Диаметра они были приблизительно одинакового. Прежде чем волна успела смыть меня, я схватился за канат и поплыл вокруг колонны. Это было нелегкой задачей.. Когда нос «Матапана» вздымался на волне, канат натягивался и прижимал мою руку к колонне. Рука меня не слушалась, но пока пальцы были целы, я не обращал на это внимания. Повернувшись спиной к волне, я оставил канат и нырнул в воду, опускаясь вдоль колонны головой вниз, как цейлонский мальчик, слезающий с высокой пальмы. Эндрю, как и раньше, ловко отпускал веревку. Я погрузился на три метра, на шесть, ничего; десять, ничего; двенадцать, ничего. Сердце заколотилось, в голове зашумело:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73