- Это оказывает на тебя давление другого характера, нагрузку, которая
тебе не нужна.
- Может быть, в этом как раз и скрывается мой шанс сделать что-нибудь
стоящее. Это основной проект. Не так ли? Это самое лучшее, что произошло
за долгое время. Может быть, я смогу сделать жизнь Рубина лучше. - Он
наклонился вперед, чтобы налить еще вина. Грант подвинулся и сделал это за
него. - Рубину, по крайней мере, кто-то в жизни сострадает. Его мать живет
на станции, он встречается с ней, у него есть на что опереться.
Джастин знал все эти дела. Беспорядочный, интеллектуал с чрезвычайно
рано пошатнувшимся здоровьем. Его привязанность к матери являлась
отчаянной и чрезмерной, его хилое тело превратило здоровье в главную его
заботу, его разнообразные увлечения не допускали юношеских страстей, за
исключением страсти к работе. Но ничего - ничего такого, что сформировало
Ари Эмори.
- Кое-что я могу сделать, - сказал он. - Я собираюсь взять работу,
связанную с психикой граждан. Сделай кое-что для меня. Здесь нужна другая
методология.
Грант хмуро посмотрел на него. Они могли обсуждать дома вопросы по
работе, не беспокоясь о мониторах. Но их разговор принял опасный оборот,
возможно, даже уже оказался за чертой допустимого. У него уже не было
уверенности. Он был измучен. Он думал, что обучение освободит его от
тяжелой работы. Он хотел только обучения. Грант был прав, он совершенно не
создан для выправления горячих животрепещущих ситуаций. Он слишком сильно
переживал.
Янни кричал на него:
- Сочувствие - прекрасная штука, при разговорах. Но она не имеет
никакого отношения к решению! Четко помни о том, кого лечишь!
И это имело для него огромное значение. Он не был создан для
клинической психики. Потому что он не мог ее выправить, когда сам
чувствовал эту боль.
Это был самый великодушный Дэниса и Жиро поступок по отношению к
нему: возвращающий к работе, требующей допуска к секретности,
восстанавливающей его карьеру в несколько другой области.
Это был своего рода ультиматум, полагал он; доброта, которая могла
обернуться противоположностью, если он попытается уклониться от оказанной
чести. Об этом ему постоянно приходилось думать. Даже когда они оказывали
ему милости.

Когда Ари проснулась, то обнаружила кого-то рядом с собой, и
вспомнила, как проснулась в середине ночи, когда кто-то лег в ее постель,
обнял ее мягкими руками и сказал голосом Нелли:
- Я здесь, юная сира. Нелли здесь.
Нелли оказалась рядом с ней утром, а маман не оказалось, спальня была
незнакомая, в доме дяди Дэниса, и Ари захотелось вскрикнуть, или
заплакать, или снова убежать, убежать так, чтобы никто не нашел ее.
Но она лежала неподвижно, потому что знала: маман в самом деле
уехала. И дядя Дэнис оказался прав, ей стало легче, чем было, и она
подумала о завтраке, хотя продолжала помнить о своей обиде и о том, как
было бы здорово, если бы Нелли оказалась где-нибудь в другом месте, а
вместо нее здесь была маман.
И тем не менее, Нелли - это кое-что. Она усердно хлопала Нелли по
лицу, пока та не проснулась, и Нелли обняла ее, поглаживая по волосам и
приговаривая:
- Нелли здесь. Нелли здесь. - И расплакалась.
Ари успокаивала ее. И чувствовала себя обманутой, поскольку ей самой
хотелось поплакать, но Нелли была эйзи, и Арин плач огорчал ее. Она, как
говорила маман, была чувствительна. И Ари велела Нелли успокоиться.
Нелли послушалась. Нелли перестала гнусавить и хныкать, и встала, и
оделась, и приготовила Ари ванну, и вымыла ее волосы, и одела чистые синие
брючки и свитер. И расчесывала и расчесывала ей волосы, пока они не начали
потрескивать.
- Нам полагается пойти позавтракать с сиром Наем? - сказала Нелли.
Это было здорово. И завтрак был чудесным, за столом дяди Дэниса, на
котором стояла всякая еда. Ари ела. Дядя Дэнис попробовал всего понемножку
и объяснил, что она с Нелли может провести время в его апартаментах, пока
Нелли не понадобится идти в больницу, а затем придет Сили и позаботиться о
ней.
- Да, сир? - сказала Ари. Кое-что было здорово. И одновременно
ничего. После того, что произошло вчера, ей стало безразлично, кто
присутствовал рядом. Она хотела спросить Дэниса, где маман и куда маман
уехала. Но она этого не сделала, потому что все пока было хорошо, а она
так устала.
И даже если Дэнис ответит ей, она не будет знать названия этого
места. Она знала только Резьюн.
Так что она села и позволила Нелли читать ей вслух. Временами она
плакала без причины. Временами спала. Когда она проснулась, Нелли сказала
ей, что теперь с ней будет Сили.
Сили принесет ей столько лимонада, сколько она захочет. И включит для
нее видео. И сделает все, что она попросит.
Она спросила Сили, могут ли они пойти погулять и покормить рыбок. Так
они и сделали. Потом вернулись, и Сили принес ей еще напитков, и ей
захотелось услышать, как маман говорит, что это вредно для нее. Так что
она остановилась сама, и попросила у Сили бумагу, и стала рисовать.
Пока не возвратился дядя Дэнис, как раз к ужину, и дядя Дэнис
беседовал с ней о ее завтрашних делах и о том, как он купит все, что она
захочет.
Она подумала о нескольких вещах. Ей хотелось космический корабль с
огнями. Ей хотелось новое платье. Если дядя Дэнис предлагает, она может
подумать о вещах. Она может подумать о вещах, по-настоящему дорогих,
которые маман никогда ей не покупала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139