— Это было бы прекрасно, — ответил младший Маниакис. — Остается только одно “но”. — Отец вопросительно поднял брови, и сын пояснил:
— Такой ход дел слишком удобен для нас, а потому Этзилий постарается его предотвратить.
Старший Маниакис издал короткий лающий смешок и похлопал сына по плечу:
— Рад бы сказать, что ты ошибаешься, да только думаю, ты прав!
* * *
Багдасар поднялся из проскинезиса, сохраняя озадаченное выражение лица.
— Ты оказываешь мне большую честь, величайший, — сказал он с гортанным васпураканским акцентом, напомнившим Маниакису его деда, — но, по правде говоря, маги из Чародейской коллегии в состоянии сделать это не хуже меня. Даже лучше, — добавил он, вновь проявив то чистосердечие, которое так нравилось в нем Маниакису.
— Может, оно и так, но и ты в состоянии сделать то же самое, — ответил Маниакис. — К тому же тебе я доверяю, чего никак нельзя сказать о магах из коллегии. Они продержались в столице на протяжении всех тех лет, когда правил Генесий. Кто знает, чем они успели себя запятнать?
— Но для самых худших своих дел Генесий всегда использовал того тощего старика, — напомнил Багдасар.
— Да, мне не устают напоминать об этом, — едко проговорил Маниакис. — Тем более что тот тощий старик таинственно испарился. Самым благоприятным для всех образом. Но повторяю, мне неизвестно, чем занималась в течение шести лет достославная коллегия; никаких доказательств ни плохого, ни хорошего отыскать не удалось. Слишком много воды утекло. Одним словом, решив выяснить, к чему может привести моя встреча с Этзилием, я предпочел тебя, а не их.
— Прекрасно, величайший, — сказал Багдасар. — Я приложу все усилия, дабы не разочаровать тебя. Но должен сказать сразу, при попытке заглянуть в будущее возможны ошибки. Отдаленные события не всегда происходят так, как это кажется наиболее вероятным сегодня.
— Хорошо, хорошо, это мне понятно, — нетерпеливо прервал мага Маниакис. — А сейчас будь так добр, постарайся управиться поскорее. Я собираюсь отправиться на встречу с варваром как можно быстрее, пока ему не взбрело в голову что-нибудь новенькое.
— Я сейчас же попытаюсь выяснить все, что можно выяснить, — глубоко поклонившись, ответствовал Багдасар. — Но должен предупредить тебя еще об одном: шаманы из Кубрата могут исказить увиденное мною. Либо потому, что сами попытаются прозреть будущее, либо сознательно стараясь помешать мне туда заглянуть.
Жест Маниакиса, прервавший поучительный монолог, оказался настолько нетерпеливым и повелительным, что мгновением позже он пожалел о нем. Правда, сей невежливый жест заставил-таки Багдасара наконец приступить к делу, чего Маниакис и добивался. Васпураканский маг вывалил на полированную поверхность мраморного стола содержимое принесенного им с собой баула. Порывшись в груде странных вещиц, Багдасар выудил оттуда небольшой кувшин с вином, зеркало из полированной бронзы и совсем уж крошечный флакончик из киновари, в котором катался шарик ртути.
— В зеркале мы увидим отражение будущего, — пояснял по ходу дела маг, — а увидеть мы можем лишь то, что позволит нам закон сопряжения, иначе говоря, лишь ту часть будущего, которая зависит от настоящего. Винные пары позволят установить более надежную связь между настоящим и будущим, в то время как ртуть, — он щелкнул ногтем по флакончику, и шарик разбился на несколько сверкающих капелек, — символизирует изменчивость ждущих нас впереди результатов тех деяний, кои уже начаты ныне, но еще не завершены.
— Приступай! — сказал Маниакис. Магия и применяемые волшебниками методы обычно очень интересовали его, даже завораживали. Но не сегодня. Сегодня важнее всего был результат.
— Как прикажешь, величайший! — Следующую пару минут Багдасар провел несколько суетливо. Он собирал капельки ртути в одну большую каплю, а затем подсовывал под скользкий, словно живой, шарик кусочек пергамента, чтобы иметь возможность поднять его, когда потребуется.
Немелодично насвистывая сквозь зубы, он налил вино в небольшую чашу, оставив ее незаполненной примерно на палец от края, а затем осторожно опустил туда шарик ртути. Несколько капель вина при этом все же выплеснулось на стол, и Багдасар аккуратно вытер их тряпочкой.
— Пить это вино нельзя, — заметил он, — оно не единожды использовалось для подобных ритуалов, и в этой чаше неоднократно побывала ртуть. Ртуть — далеко не самый сильный из известных мне ядов.., но и не самый слабый. Ну а теперь…
Он прикрыл чашу ладонями и начал звучным голосом читать нараспев заклинания, частично на васпураканском языке, а частью на столь древнем видессийском, что Маниакис едва разбирал слова. Похоже, Багдасар обращался к духам вина с просьбой смирить вечную изменчивость, свойственную ртути, и устремить ее в будущее с целью узнать, как обернутся события после встречи Маниакиса с Этзилием.
По лицу Багдасара градом катились крупные капли пота.
— Очень тяжело, — признался он. — Я чувствую сильное сопротивление. Некто пытается встать между мною и целью, к которой я стремлюсь. И все же мне удается преодолеть это сопротивление; уверен, что сам Фос помогает сыну избранного им народа!
Интересно, как отреагировал бы Агатий, услышь он эти слова, мельком подумал Маниакис. Сам-то он был куда сильнее заинтересован в результатах ворожбы Багдасара, нежели в пресечении подобных еретических высказываний.
Но вот смолкли последние звуки торжественной песни-заклинания. Багдасар взял отполированную до ярчайшего зеркального блеска ложечку, зачерпнул из чаши немного обогащенного парами ртути вина и очень осторожно вылил его на поверхность лежащего на столе бронзового зеркала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177