Неожиданно луна раздвинула тучи, которые ее закрывали. Это позволило на
м разглядеть нескольких омохитхов. Они были у опушки леса, там же, где и ра
ньше, и не делали никаких попыток, чтобы приблизиться к маяку. Я искал гла
зами Треугольника. Батис выстрелил. Омохитхи пригнулись, некоторые опу
стились на четвереньки и бросились наутек.
Ц Полюбуйтесь на своих друзей! Ц торжествующе сказал Батис. Ц Они упо
лзают, как черви. Где еще вы могли видеть таких ничтожных созданий?
Ц На любом поле боя, идиот! Я и сам ползал по земле, когда надо мной свистел
и пули! Ц закричал я. Ц Не стреляйте! Как мы сможем найти с ними общий язы
к, если с маяка в них летят пули? Не стреляйте!
Одной рукой я направил дуло его ремингтона в небо. Однако Батис с яростью
рванул винтовку на себя и разрядил ее в сторону леса.
Ц Не стреляйте! Не стреляйте, проклятый австриец! Ц зарычал я, пытаясь в
ырвать оружие у него из рук.
Кафф взбесился так, словно я хотел оторвать ему руку. Он взял винтовку на
перевес и вытолкнул меня с балкона. Батис открыто объявлял мне войну, вык
рикивая оскорбления в мой адрес. Красный от ярости, я опустился на стул, к
усая губы. Нечего было и пытаться убедить в чем-либо человека, который пот
ерял рассудок. Кафф последовал за мной. Он, рыча, отложил ремингтон в стор
ону и стал отчитывать меня: его речь то ускорялась, то неожиданно прерыва
лась, в ней не было ни связи, ни логики. Вместо ответа я просто наблюдал за
ним, скрестив руки на груди, как это делают обвиняемые на скамье подсудим
ых. Он размахивал над головой своим гарпуном, похваляясь подвигами. Анер
ис сидела на полу, прижавшись к стене; ее кожа была гораздо темнее, чем все
гда. Тоненьким голосом она затянула свою песню.
Потерявший рассудок Батис пнул ее ногой. Он сделал это вслепую, не думая, к
уда придется его удар. В этот момент он казался мне страшнее омохитхов; я
испытывал к нему такую ненависть, какой никогда не питал к ним. Град ударо
в Батиса повалил на пол мебель. Одной рукой он схватил Анерис за горло и пр
окричал ей прямо в ухо какую-то гадость на немецком языке. Его ручища души
ла ее. Я подумал, что он свернет ей шею, точно птице. Но этого не случилось. О
н еще плотнее прижал свои губы к ее уху и стал шептать ей нежные слова. Бат
ис говорил тоном, который был для него необычен. Более того: веки его глаз
неожиданно набухли, еще чуть-чуть Ц и он бы разрыдался. Кафф, это воплоще
ние человеческой грубости, был готов расплакаться. Из упавшего шкафчик
а выглядывала книга. Я подобрал ее. Это был том Фрейзера, который Батис от
меня спрятал.
Ц Господи, вы это знали? Ц сказал я, стирая пыль с обложки. Ц Вы всегда э
то знали.
Снаружи слышался вой омохитхов, в нем слышалось скорее негодование, чем
ярость. Каффом овладело крайнее напряжение. Мне казалось, что оно должно
было как-то разрядиться, и, вместо того чтобы продолжать говорить, я замо
лчал. Лучшего способа показать ему, что он не в состоянии привести ни одно
го довода в свою пользу, мне придумать не удалось.
Выдержав паузу, я назидательным тоном предложил ему выход:
Ц Батис, нам надо предложить им что-нибудь взамен мира. Это вам не прусск
ие войска: они не потребуют безоговорочной капитуляции.
Мне казалось, что Кафф был обезоружен. Но мои слова неожиданно придали ем
у силы для нападения. Яростно грозя мне пальцем, он заговорил. В его голосе
я услышал иронию, на которую раньше считал его неспособным:
Ц Вы с ней переспали, это ясно как день. Вы с ней спите. В этом-то все и дело!

Я хотел лишь предложить ему разумный выход: пойти на мирные переговоры, ч
тобы сохранить себе жизнь. Но обстоятельства складывались так, что он де
лал правильные выводы посредством ложных построений.
Ц Мои любовные интересы не совпадают с вашими, Ц сказал я самым диплома
тичным тоном, на который был способен.
Ц Вы ее заполучили! Ц сказал он, вспыхнув от ярости. Ц Вы ее сделали сво
ей. Я это чувствовал с того самого дня, когда впервые вас увидел, с того дня
, когда вы переступили порог маяка. Я знал, что рано или поздно вы нанесете
мне удар в спину!
Наша любовная история в самом деле так волновала его? Маловероятно. Подо
бное обвинение было лишь клапаном, через который он направлял свою ненав
исть. Нет, он не просто обвинял меня в адюльтере. Я был достоин более жесто
кого порицания, как человек, поднявший свой голос против построенного и
м примитивного мира, в котором не было места оттенкам; я мог продолжить с
вое существование только при условии сохранения четкой границы между ч
ерным и белым. Прикладом, наносившим мне удары, подобно дубине, двигала н
е ненависть, а страх. Страх понять, что лягушаны подобны нам. Страх перед т
ем, что они могут предъявить вполне выполнимые требования. Страх, что нам
придется опустить оружие, чтобы выслушать их. Винтовка, от которой я с тр
удом уворачивался, говорила об этом красноречивее любого оратора: Батис
, Батис Кафф, в своем намерении уйти как можно дальше от лягушанов преврат
ился в существо самой отвратительной породы, какую только можно себе пре
дставить, в чудовище, с которым невозможно вести какой бы то ни было диал
ог.
В какой-то момент я совершил роковую ошибку: мне не следовало испытывать
его терпение до такой степени. Сейчас он был готов убить меня. Сам не знаю,
как мне удалось добраться до люка. Спотыкаясь и падая, я спустился по лест
нице и оказался на нижнем этаже. Однако Батис последовал за мной, рыча, ка
к горилла. Его кулаки двигались с невероятной силой. Они опускались на мо
и плечи, словно удары молота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68