Мы не можем допустить, чтобы заблуждения юности прервали его прекрасну
ю карьеру.
Том был непреклонен:
Ц Я думаю, господин судья, что даже линии изобар не могут способствовать
присоединению Ирландии к Англии.
Адвокату не оставалось ничего другого, как тщетно настаивать на болезни
Тома. Меня приговорили к штрафу, что было чисто формальным наказанием. То
ма приговорили к двум годам тюремного заключения в тюрьме Дебурга, где у
него обострилось заболевание легких, и он погиб. Так ведут себя все тиран
ии цивилизованных стран. Сначала двум праведникам угрожают костром, но п
отом одного из них вдруг освобождают, симулируя снисхождение, вовсе им н
е присущее. Я запомнил на всю жизнь, как вел себя Том на процессе. Он заявил,
что велосипед принадлежал ему. Соответственно, он взял вину на себя. Он зн
ал, что погибнет в тюрьме, и после суда набросился на меня. Почему? Потому ч
то своим идиотским ответом я мог вызвать гнев судьи и в этом случае его ж
ертвоприношение оказалось бы напрасным.
Ц Я самый чахоточный из всех патриотов Ирландии, Ц заявил он за день до
суда, слегка изменив свою коронную фразу. Из-за его хронической болезни
я был полезнее для нашего общего дела. Это эмпирическое заключение не мо
гло подвергаться обсуждениям. Его тело являлось лишь частью передовой
линии фронта, а потому его можно было принести в жертву. Том, как многие др
угие, считал свою судьбу подобием винтовки; задача состояла лишь в том, чт
обы выстрелить прицельно. А в наше время великодушие тоже служило пулей.
Я вспоминаю об этих событиях сейчас, по прошествии времени, и вижу двух ще
нков, у которых еще слезятся глаза. Но настоящие борцы за идею всегда неск
олько инфантильны. Нам было по девятнадцать лет.
В год окончания школы Блэкторна я еще не достиг совершеннолетия, и мне на
значили гражданского опекуна. Обычно опекунами становились люди бедны
е, заинтересованные только в том небольшом пособии, которое выплачивал
а администрация в обмен на угол для сирот Ц до того момента, когда те смог
ут самостоятельно существовать. Судьба улыбнулась мне и на этот раз. Я, б
езусловно, начал бы самостоятельную жизнь с дипломом ТМЛ, но без моего оп
екуна я навсегда остался бы тем, кем был по окончании школы, Ц выпускнико
м Блэкторна.
Это была весьма своеобразная личность: франкмасон, астроном, хороший пе
реводчик с русского языка и отвратительный поэт. С первого же дня он почу
ял мой непокорный характер и прилагал все усилия к тому, чтобы мне не при
шло в голову в один прекрасный день вступить в ряды республиканской арми
и. Можно ли назвать его коллаборационистом? Отнюдь. Этот человек был из т
ех патриотов, которые не хотели выдать себя, для которых насилие являетс
я чем-то вроде богохульства в светском обществе.
Он запретил мне искать работу до того, как я завершу образование по прогр
амме, которую он собственноручно составил. Среди упражнений, которые мн
е предлагались, были просто странные и весьма странные. В качестве тем с
очинения встречались, например, такие: «Основы человеческой глупости, ко
торые объясняют политическую власть императоров, царей, кайзеров и брит
анского парламентаризма», или «Приведите шесть доводов, в соответствии
с которыми бельгийцы недостойны иметь государство, и шесть доводов в пол
ьзу создания государства в Квебеке, а затем наоборот», или «Сравните ист
орию империи Мономотапа с каштаном». Однако он никогда напрямую не гово
рил об Ирландии.
Далеко не все задания были письменными, большинство из них были практич
ескими. Одно из них, например, состояло в том, чтобы просидеть ровно шесть
минут и тридцать секунд посреди зеленого луга. На протяжении этого врем
ени я должен был записать все формы жизни внутри небольшого прямоуголь
ника, обозначенного при помощи веревочек и тесемочек. Вначале я не замеч
ал ничего кроме травы, но постепенно перед моими глазами возникало неисч
ислимое множество ползучих, летучих и подземных насекомых. Жизнь кипел
а повсюду, и ветер тоже был живым, и все сущее образовывало сложное единс
тво, которое невозможно было описать словами. Вот слова, произнесенные м
оим опекуном в тот день: «У вас было шесть минут и тридцать секунд, предст
авьте себе тридцать первую секунду и напишите сочинение на тему: «Элемен
ты наблюдаемого прямоугольника, лишенные смысла». Он никогда не ставил
мне «неудовлетворительно», но, если результат его не устраивал, просто з
аставлял меня повторить задание. Однако в случае необходимости это могл
о повторяться до бесконечности. Сочинение стоило мне трех месяцев разм
ышлений. Я переписывал и переписывал его, пока, наконец, в один прекрасный
день не написал лаконичную фразу: «Единственным лишенным всякого смысл
а элементом является сам прямоугольник».
Потом наступил черед сорняков в прямоугольнике. Мне надлежало тщательн
о прополоть его. Наставник велел отделить сорняки от полезных растений.
Поскольку я совсем не разбирался в травах, мне приходилось рыться в энци
клопедиях всякий раз, перед тем как вырвать какую-нибудь из них. «Это не с
орняки, Ц говорил он мне об одних травах, Ц из их листьев можно заварива
ть чай. И это тоже не сорняк, Ц защищал он дикую спаржу, Ц ее можно употре
блять в пищу, более того, это деликатес. И та трава тоже не бесполезна: как м
ожно записывать ее в сорняки, если в мае она расцветает прекрасными белы
ми цветами?»
Наконец, осталось только одно растение. Толку от него не было, никакими та
йными свойствами оно не обладало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68