Если сперва Констанция встречалась с ним в спальне, то теперь, когда она была полновластной хозяйкой в доме, для этой цели были оборудованы две комнаты в мезонине. Здесь стояла огромная кроватьс полупрозрачным балдахином, стены были обиты тисненой кожей, а возле камина стояло огромное зеркало в тяжелой раме.Но самыми главными в этой комнате были не кровать и не зеркало, а скульптурная маска Бога Диониса, укрепленная над аркой входа. Ее пустые глазницы всегда зияли чернотой, и лишь Констанцияи Шарлотта знали, что за ней находится небольшая темная комнатка исквозь глаза маски можно смотреть на то, что происходит внизу.Вот и теперь Констанция ввела шевалье де Мориво в комнату и бросила взгляд на пустые глазницы маски. Когда Констанция сама находилась в этих комнатах, Шарлотте строго — настрого было запрещено подсматривать за своей госпожой. Но всякий раз, лишь только Констанция оставалась наедине с Эмилем, ее не покидало чувство, что пустые глазницы алебастровой маски следят за нею.Она опустила полог кровати и, сбросив платье, легла на простынь.Эмиль в последнее время, как казалось Констанции, всегда куда-то спешил, чего-то не договаривал. Он словно выполнял опостылевшеедело, хотя старался этого не показывать.Вдруг Эмиль спохватился. Он спешно начал надевать мундир.— В чем дело, Эмиль, куда ты так спешишь?— Я забыл самое главное — меня на улице ждет музыкант, я пригласил его играть нам.— Но не можем же мы… — Констанция осеклась, — он же нас увидит.— В том-то и дело, что нет, — бросил Эмиль, выбегая из комнаты.Он сбежал вниз и дворецкий проводил его удивленным взглядом.Вскоре он вернулся, держа под руку молодого парня с гитарой, завернутой в полотнище. Он вел его по ступенькам, поддерживая подлокоть, а тот шел, высоко подняв голову.Констанция, заслышав шаги, накрылась до подбородка простынейи сжалась.— Что за глупость ты придумал, Эмиль, с этим музыкантом? И почему я только сразу не догадалась вернуть его и отговоритьот этой затеи?Эмиль, улыбаясь во весь рот, ввел музыканта в комнату. Толькотут Констанция поняла, что тот слеп. Он смотрел невидящими глазамикуда-то в потолок и даже не пытался повернуть голову в сторону кровати. Констанция, понемногу осмелев, отбросила простынь.У нее было странное чувство — находиться в одной комнате, обнаженной, с двумя мужчинами. Но Констанция находила себе оправдание в том, что для слепого нет разницы, одета или обнажена женщина.Юноша развернул гитару и, настроив ее, принялся перебирать струны. Полилась грустная мелодия, навевавшая тоску.Эмиль широко улыбался, гордый своей находкой.— Теперь он всегда будет играть для нас, Констанция.— Иди ко мне, — сказала мадемуазель Аламбер и почувствовала, что ее голос звучит в унисон с гитарой.Тяжело упала на паркет шпага с перевязью, за ней мундир, и Эмиль опустился рядом с Констанцией. Теперь все то, что она зналапрежде, казалось, Констанция испытывала впервые. Она корила себя за то, что блаженствует без любви под звуки музыки слепого гитариста.— Одно плохо, — признался Эмиль.— Что же, — с придыханием спросила Констанция.— Если бы он был еще и глухой, — Эмиль тяжело вздохнул, — тогда было бы еще лучше.А Констанция сообразила. Если бы музыкант не слышал их голосов, ее бы не охватывал такой озноб при каждом прикосновении рук Эмиля к ее телу.Шевалье де Мориво как всегда уходил еще засветло. Все еще играл свою грустную мелодию слепой музыкант, а Эмиль уже одевался. Он спешил, не попадая в рукава, и Констанции было смешно смотреть на своего любовника.Наконец он совладал с рубашкой и стал надевать мундир. Вскоре и с этим было покончено. Подойдя к зеркалу, Эмиль старательно нахлобучил парик и попытался заглянуть себе за спину, проверяя, сумел ли он как следует затянуть шнурок кожаного жилета.Так и не сумев сделать этого, он обратился к Констанции:— Посмотри, там все в порядке?— Не стоило так старательно затягивать его, — проговорила Констанция.— Почему?— Я хочу еще побыть с тобой.Брови Эмиля поползли вверх. Он, не говоря ни слова, принялся застегивать перевязь шпаги.— Ты говоришь, еще?— Да, еще, — мадемуазель Аламбер перевернулась на живот и посмотрела на Эмиля.Тот выглядел, словно проворовавшийся торговец. Руки его слегка дрожали, глаза бегали.— Ты чем-то обеспокоен, Эмиль?— Ну как же, ты просишь еще, а я понимаю, это невозможно. Ведь не могу же я быть бесконечным любовником? Таких, моя дорогая, вообще не бывает на свете.— Но я хочу, — попросила Констанция, уже издеваясь над Эмилем. Тот нахмурился.— Да ладно, Эмиль, я пошутила. Я очень счастлива и поэтому хочу улыбаться.Улыбнулся и шевалье де Мориво.— Что ж поделаешь, — развел он руками, — все хорошее когда-нибудь кончается. Но это не последняя наша встреча.— Раньше ты никогда не думал о подобном, — напомнила ему Констанция.— Раньше и ты не говорила о подобных вещах.— Все когда-нибудь случается впервые, — проговорила женщина.— Ты не устала? — участливо осведомился Эмиль, глядя на то, как Констанция трет себе виски.— Я еще хочу поговорить с тобой.— Извини, дорогая, мне некогда, я должен спешить.— А когда мы увидимся еще, Эмиль? Тот задумался.— Может быть, завтра?— Завтра? — переспросил Эмиль де Мориво. — Завтра я не могу.— Ну что ж, давай тогда в понедельник. Эмиль де Мориво что-топрикинул в уме и отрицательно качнул головой.— В понедельник тоже не получается.— Тогда вторник, — Констанция старалась, чтобы ее голос звучал ровно и в нем не проскакивали нотки раздражения.— Вторник… вторник… — повторял Эмиль, но вновь вынужденбыл развести руками, — и во вторник ничего не получится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77