— Я, — произнесла она и тут же все посмотрели на нее, — я удивляюсь, неужели все дамы так и будут молчать?Маркиз расхохотался.— Вы хитры, мадемуазель Аламбер. Ну что ж, в таком случае, начнем с моей жены.— Меня этот вопрос не касается, я уже говорила о верности и немогу несколько раз за вечер менять свои убеждения. А вы, мадемуазель Аламбер, с кем бы хотели провести ночь?— Этот вопрос тоже не в мой адрес, — улыбнулась мадемуазель Аламбер, — все знают, что я равнодушна к мужчинам.— Это правда, — подтвердил виконт. — Сколько я не добиваюсь ее благосклонности — и все впустую.— Значит, остаетесь вы, — улыбнулась Констанция.Мадлен вскинула голову и посмотрела на старую графиню. На лице той выражалось сожаление, словно она извинялась за своего внука, посмевшего затронуть столь щекотливую тему. Хотя обвиняла она его в этом лишь по инерции, потому что настоящей виновницей была Констанция. Ведь это она предложила сменить тему и затеяла этот скользкий разговор.— Я не смогу ответить на этот вопрос, — наконец-то нашлась Мадлен Ламартин.Все рассуждения присутствовавших за столом свелись на нет.— Я в обиде, — проговорил виконт, — никто не желает скрасить мое одиночество и никто не желает быть искренним.— Вы забыли, — послышался голос старой графини, — что есть еще и я, — она засмеялась дряблым старушечьим смехом, — и единственное, что мне остается, чтобы спасти положение, так это сказать: я бы не отказалась провести ночь с таким красавцем, как виконт. Положение было спасено, все рассмеялись. А Анри, приподняв бокал, кивнул своей бабушке:— Вы, мадам, спасли мою репутацию. Теперь никто не сможет утверждать в Париже, что за столом не нашлось женщины, согласившейся провести со мной ночь. Я обязан вам по гроб жизни.— Можешь клясться, все равно я умру раньше тебя и мне не придется удостовериться в том, что ты обманул меня.Виконт поднялся из-за стола и склонился к Мадлен.— Позвольте поцеловать вашу руку. Вы, мадам, были так милы весь этот вечер, что я восхищен вами.Смущенная Мадлен подала руку для поцелуя, и виконт немного дольше, чем того требовали приличия, задержал в своей ладони ее руку. Женщина почувствовала, как ее тело прошибает озноб, как похолодели кончики пальцев. Ей хотелось отдернуть руку, но все смотрели на нее и на Анри.— Вы смущены? — спросил виконт.— Ничуть, — качнула головой Мадлен.— Вы были храбры, когда мы донимали вас дурацкими вопросами, и я благодарен вам за откровенность.— Да-да, — Констанция тоже поднялась, — простите, мадам Ламартин, мою навязчивость, но мы же в своем кругу и можем иногда пооткровенничать. Лучше знать правду о других, а хотеть — не значит еще сделать.— В самом деле, мне было непросто, — призналась Мадлен.Маркиз Лагранж обратился к старой графине.— Вы, мадам, спасли всех нас, иначе бы от подобных разговоров, если их воспринимать всерьез, мы сошли бы с ума.— Я выжившая из ума старуха, — засмеялась графиня, поправляя на своей груди сверкающее бриллиантами колье, — и одна из всех вас нашла правильный ответ. Ну что ж, Анри, давай, пойдем, — она взяла за руку своего внука.Тот захохотал и поцеловал бабушку в щеку.— Вы никогда не унываете и к сожалению, мы не могли встретиться с вами во времена вашей молодости.— О, Анри, тогда при дворе были немного иные нравы. Правда, и на мою долю кое-что перепало, — старая женщина подмигнула молодому мужчине.— Да, я представляю, — Констанция, обогнув стол, подошла к мадам Лабрюйер, — вы блистали при дворе, и у вас было множество поклонников.— Не только поклонников, — надтреснутым голосом произнесла графиня, — но и любовников.— А вот об этом, бабушка, не обязательно было говорить, — произнес виконт, — этим самым вы подрываете мою репутацию. Ведь что может подумать мадам Ламартин о таком не искушенном в делах любви человеке как я, если у него такая родственница.— А в самом деле, мадам Ламартин, — графиня приблизилась к Мадлен, — вы, наверное, расскажете о нашем обществе своему мужу всякие ужасные вещи.— Что вы, мадам, мне никогда еще не приходилось бывать в столь изысканном обществе, где могут говорить о не принятых в свете вещах с такой легкостью.— Ну что ж, дорогие мои, — графиня Лабрюйер, опираясь на руку своего внука, двинулась к выходу, — наверное, уже пора спать. Во всяком случае, я с моей бессонницей могу и лечь, все равно от меня никакого прока. А вы беседуйте, если хотите, развлекайтесь. Я больше никого не буду сегодня заставлять играть в карты.— Мы уже играли сегодня неполной колодой, — напомнил маркиз Лагранж, — но все равно, игра от этого была не хуже.Графиня двинулась к выходу и скоро ее шаркающие шаги затихлив конце коридора.— Желаю спокойной ночи, — откланялся маркиз Лагранж и под руку с женой покинул столовую.За столом остались сидеть Мадлен Ламартин и Констанция.— Вы давно знаете виконта? — спросила Мадлен. Мадемуазель Аламбер с улыбкой посмотрела на собеседницу.— Наверное, он признался вам в любви? Мадлен вспыхнула, а потом спохватилась.— Мне просто интересно, что он за человек, почему ведет себя так.— Он несносен, — рассмеялась Констанция, — уверен, что все женщины должны быть влюблены в него. Хотя, в общем-то, он почти прав, когда утверждает подобное. Анри очень приятный собеседник и верный друг. Нужно только уметь себя с ним вести и не давать ему повода взять над собой верх.— Ну что ж, спокойной ночи, мадемуазель Аламбер, — засуетилась Мадлен, понимая, что разговор снова становится скользким.— Спокойной ночи, — улыбнулась Констанция, — я рада была узнать вас, мадам Ламартин.— Я тоже, — прошептала Мадлен, спеша к выходу. И только сейчас Констанция сообразила, что за всей суетой сегодняшнего дня она еще не выбрала комнату, где остановится на ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77