Наконец я услышала, как открылась, а затем захлопнулась дверь: мой мучитель оставил меня одну.
Внезапно я поняла, что нужно делать. Я села, ободренная созревшим решением, и вытерла насухо глаза. Больше я не останусь здесь ни минуты. Я убегу в Париж. Пристану к бродячим артистам. Стану танцовщицей, или певицей, или… - акробаткой. Точно, акробаткой. А на худой конец - стану уличной шлюхой, но только не женой этого негодяя.
Вернулась горничная с вычищенным дорожным костюмом и туфлями. Я торопливо переоделась, собрала немногие пожитки в саквояж и, пожалев о том, что мне не дали на дорогу денег, выскользнула из комнаты. Снизу из общей залы доносились голоса и смех.
- Здорово, Арманд, - услышала я пьяный голос Оноре; должно быть, мои любезные братья сидели совсем рядом с дверью. - И ты знал, что муж должен вот-вот приехать!
- Мужчина должен уметь брать от жизни все, - разглагольствовал маркиз. - К тому же опасность обостряет чувства. В любовных делах, друзья мои, стратегия порой нужна не меньше, чем на поле битвы.
Братья одобрительно засмеялись. Я живо представила эту сцену: они поднимают кружки и чокаются с ним. Свинья! Все они - свиньи! Я ненавидела их всех, всех троих.
На цыпочках я пробежала к черному ходу, проскользнула через кухню, благодаря при этом Бога, что повар не обратил на меня никакого внимания, словно я была кошкой, и выскочила во двор. Что делать дальше? Мне надо успеть исчезнуть до того, как они поднимут тревогу. Мозг мой работал лихорадочно. Лошадь. Мне нужно украсть лошадь. Я обошла дом и прокралась к конюшне. Мысленно послала всем троим молчаливое «прощай» и… оказалась в объятиях маркиза.
- А, моя маленькая женушка! Дышим воздухом?
- У меня… разболелась голова, и я решила прогуляться.
Он испытующе посмотрел на меня:
- И поэтому прихватили с собой саквояж? Как это разумно.
- Разумно. Здесь полно воров, и ценности лучше носить с собой. Пустите меня!
Я накинулась на него с кулаками, но маркиз только посмеивался, отмахиваясь от меня, как от назойливой мухи.
- Поскольку гостиница вам не понравилась, - он взял меня под руку и повел вокруг дома, - я решил отвезти вас в мое поместье прямо сейчас. А вот и средство передвижения.
Перед входом в гостиницу стоял небольшой двухколесный экипаж, запряженный парой лошадей. Угрюмый конюх держал их под уздцы.
- Что это значит? Где мои сундуки? Где Оноре и Филипп? Я ничего не понимаю!
- Вам и не надо ничего понимать, садитесь и едем.
Только сейчас я заметила, что маркиз одет по-дорожному.
- Ваши братья нагонят нас утром, когда выспятся как следует, а сундуки пришлют позже. - И взяв меня под локоть, он буквально втащил в экипаж.
- Вы собираетесь править сами?
Я села на узкую скамью, поставив саквояж под ноги. Багаж маркиза уже был в повозке, здесь же лежал мешок, в котором, судя по запаху, находилось съестное.
- Почему бы и нет? Разве Арманд Валадон не из самых лихих кучеров? - И мой муж уселся рядом со мной.
Конюх передал ему поводья, получив в обмен пригоршню монет.
- Благодарю вас, мой друг, - сказал маркиз. - Я прослежу за тем, чтобы вам вернули лошадей в должном состоянии.
- Удачи вам, сударь, - поклонился конюх. - Вам и вашей даме.
Мы тронулись в путь. Полная луна в безоблачном небе освещала дорогу, и лошади шли довольно резво. Маркиз молчал, сосредоточенно глядя вперед. После того, как несколько моих вопросов остались без ответа, я тоже замолчала. Легкую повозку немилосердно трясло, но я слишком устала, чтобы замечать неудобства. Вскоре мысли мои потеряли ясность, горести забылись, и, уронив голову на грудь, я уснула.
Проснулась я перед рассветом. Голова моя уютно покоилась на плече мужа. Я быстро выпрямилась и поправила шляпку. Маркиз дружески улыбнулся мне:
- С добрым утром! Как спалось?
- Плохо. У меня все тело затекло, и я хочу есть.
- В мешке хлеб и сыр. Угощайтесь.
- Не буду, - упрямо заявила я. - Я хочу кофе и свежую булочку и еще…
- Мы не будем останавливаться, - ответил маркиз сухо. - Хлеб и сыр - все, чем мы можем довольствоваться на сегодня. Впрочем, как угодно. Мне все равно, будете вы есть или нет.
- Вы, должно быть, сумасшедший, - протянула я, недоуменно глядя на своего супруга. - На месте Наполеона я бы вам даже белье стирать не доверила, не то что государственные секреты или дипломатические переговоры. Вы… грубый, неотесанный мужлан! Я… Я не хочу быть вашей женой! Немедленно подите от меня прочь!
- У меня нет настроения сегодня с вами нянчиться, - грубо ответил маркиз. - Если вы сейчас же не замолчите, я просто привяжу вас к сиденью и заткну кляпом рот.
- Вы не посмеете!
- Вы так думаете? - Я взглянула на маркиза и поняла: лучше молчать.
В наступившей тишине слышно было щебетание птиц где-то вдали. Постепенно тьма рассеялась, и я различила очертания крестьянских домов, деревьев и огромных валунов.
- Какая каменистая местность, - заметила я. - Гораздо больше походит на Нормандию, чем на Орлеан.
Сейчас, когда солнце встало, Валадон погнал лошадей изо всей мочи, и мы мчались так, что пейзаж по обеим сторонам дороги сливался в одну полосу.
Он действительно очень спешит, думала я. Неужели ему и впрямь не терпится представить молодую жену матери и сестрам? А есть ли у него мать и сестры? Я не знала. Я вообще ничего о нем не знала. Я хотела было расспросить мужа о его семье, но стук копыт по каменистой дороге и скрип колес заглушали слова. Я не сразу заметила, что солнце остается у нас за спиной. Странно. Мы едем на запад, а не на северо-восток, в противоположную сторону от Парижа.
- Куда мы едем? - прокричала я ему в ухо. - Почему мы не можем подождать Оноре и Филиппа? Куда мы так спешим?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161