Все было так прекрасно, так потрясающе правильно, что ее сердце пело.
Внезапно девушка отодвинулась и воскликнула:
- Но ведь если мы поженимся, Дики Каддихорн не сможет претендовать на опекунство!
- Уверяю тебя, что из тюремной камеры ему будет очень трудно добраться не то что до тебя и твоего брага, а вообще до кого бы то ни было.
- Он действительно получит по заслугам, ты в этом уверен?
- О, могу поспорить на что угодно, милая.
Кэт закусила губу.
- Как ты думаешь, Джаред сможет с нами поехать?
Покрывая ее подбородок легкими поцелуями, он пробормотал:
- Куда?
- На Пиренейский полуостров.
Маркус распрямился.
- Я не собираюсь возвращаться в армию, Кэт, и намерен передать офицерский патент своему другу Люку Хейзу.
- Но война, все твои усилия…
- Семи лет вполне достаточно, Кэт. Я больше не могу бороться с предателями. Я устал от обманов и лжи. Я исполнил свой воинский долг, и никто не сможет меня упрекнуть в нерадивом отношении. - Наклонившись, он поцеловал ее волосы. - Мне надоело постоянно куда-то убегать. Я хочу жить дома.
- Но ты всегда ненавидел Андерсен-холл…
- Дом - это не четыре стены. Дом - здесь. - Он положил руку на грудь Кэтрин, туда, где билось ее сердце. - Вот мой дом. Мой и твой. - Маркус посмотрел в ее глаза, светившиеся безграничной любовью. - Отец однажды сказал мне, что когда-нибудь я пойму, как много значит семья. И он был прав. Твои чувства к Джареду, детям, твоим друзьям… они прекрасны, и я тоже хочу… войти в твою семью. И остаться здесь, с тобой.
На глаза Кэт навернулись слезы, и в горле возник горький ком.
- Я люблю тебя, Маркус, и я так рада, что ты мой.
- Поверь, меня это радует куда больше, - пробормотал он. - А как насчет еще одного поцелуя?
- Только одного?
Они начали быстро снимать друг с друга одежду. «Это женщина, которую я люблю», - восхищенно подумал Маркус, лаская ее нежные груди.
- Ты создана для меня, - проговорил он, покрывая поцелуями ее шею и ощущая нежный аромат апельсина, перемешанный с запахом страсти. - Бог сотворил тебя мне на радость.
- А тебя - на радость мне, - выдохнула она и раздвинула ноги, приглашая его в себя. - Пожалуйста, возьми меня, Маркус. Я хочу, чтобы ты вошел в меня.
Никаких других слов больше не понадобилось. Вонзившись вглубь ее плотного горячего лона, он едва не задохнулся от исступленного восторга.
- Такое влажное, - простонал он, - такое теплое и только для меня.
Лаская плечи Маркуса, Кэтрин прижимала его к себе все крепче, стараясь передать ему всю свою любовь.
- Так чудесно ощущать тебя, Маркус. Ничто… ничто не сравнится…
Маркус медленно отстранился.
- Даже лазание по крышам? - поддразнил он девушку. Ее соблазнительные губы сложились в лукавую улыбку.
- Это очень похоже… И все же… куда лучше.
Он сделал новый рывок и еще глубже вошел в ее лоно.
- Лучше, говоришь?
Она едва не задохнулась, и ее глаза расширились.
- Боже Всемогущий!
Вновь отстранившись, он прошептал:
- Повторим?
- Маркус! - Это были и приказ, и мольба, и просьба о пощаде.
Улыбаясь, он вновь и вновь входил в нее, с наслаждением впиваясь в ее губы. Ни одна женщина не казалась ему такой желанной, как Кэт. Она была предназначена именно для него.
Кэт обхватила его лицо ладонями и, застонав, с такой страстью прижалась к его губам, что его дыхание прервалось. Ее лоно напряглось, дыхание участилось, тело выгнулось дугой. Ритм его движений все ускорялся и ускорялся, и вот Маркус, возблагодарив небеса, устремился в полет - вместе с женщиной, которую любил.
Эпилог
- Ты уже готова, моя очаровательная вот уже пятьдесят восемь часов жена? - спросил Маркус.
По лицу Кэтрин скользнула улыбка:
- Все еще подсчитываешь?
- Да, - серьезно кивнул Маркус. - Я пересчитываю эти часы, словно хорошо вложенные деньги.
- Надеюсь, ты не собираешься их растратить…
- Никогда! Я слишком высоко их ценю. И кроме того… - он поцеловал ее затянутую в белую перчатку руку, - источник заимствований недосягаем.
Кэтрин была тронута тем, как он старается отвлечь ее от мыслей о толпе, ожидавшей их внизу, новее голове по-прежнему царил беспорядок, а рот пересох.
- Может, мне стоит выпить еще лимонада?
- Знай, что ты прелестно выглядишь, - не ответив на вопрос Кэтрин, продолжил Маркус и погладил ее по щеке. - И бледно-лиловое платье чудесно подходит к твоим сияющим глазам. Ты будешь королевой бала.
Кэтрин провела рукой по платью из легчайшей шелковой ткани, которое стоило так дорого, что леди Хантингтон даже отказалась сообщить, сколько именно.
- Я тебе нравлюсь? Платье, кажется… сидит неплохо, - девушка в сотый раз оправила на груди прозрачную кисею.
- Должен признаться: когда я в первый раз увидел тебя в этом наряде, то сильно огорчился при мысли о том, сколько мужчин смогут наслаждаться этим зрелищем. Впрочем, благодаря леди Хангтингтон мне удалось посмотреть на эту проблему и с другой стороны.
- С какой же?
- Каждый мужчина в Лондоне поймет, как я счастлив.
Его губы дрогнули в лукавой улыбке, которую Кэт так любила, и девушка немного расслабилась.
Из-за закрытой двери раздались звуки менуэта, и ее сердце лихорадочно застучало. Одно дело - отбросить все свои страхи, другое - нервничать по поводу того, что ты впервые выезжаешь в свет после десятилетнего затворничества в приюте.
- Как тебе кажется, ты получишь новую форму?
- Неужели тебе не нравится мой наряд? - Маркус указал на свой костюм.
- Нет, ты, конечно, очень элегантен, слов нет. - Ее муж и вправду выглядел прекрасно: накрахмаленная белоснежная рубашка, голубой жилет, черные панталоны и блестящие черные башмаки. Прекрасно скроенный черный сюртук подчеркивал широкие плечи и стройную талию Маркуса, и Кэт невольно им залюбовалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100