Каждый квартал имел особенности, присущие только ему. Посредине рыбацкого поселка бил фонтан из мраморного изваяния дельфина в окружении русалок; у охотников на дверях каждого дома были прибиты оленьи рога; скотники красили фронтоны в красный цвет, а купечество проживало в избах с пятиугольными фронтонами шатрового (цыганского) типа.
Проехав посады, миновали еще одну заставу – Гвардейскую. Бутырский майор, несший караул, козырнул Волкову и Степанову и проводил подозрительным взглядом Карла. Выпив рюмку калганной, зло сплюнул на брусчатку: что со шведом нянчиться!
Карлу и его свите подготовили гостевые покои на третьем этаже государева дворца. Несмотря на позднее время, в честь шведского короля был дан торжественный ужин, на котором с русской стороны присутствовали премьер-министр Каманин и несколько высших министров. Шведы с удивлением узнали, что русская царица находится в «интересном положении», а конкретнее – на сносях, Карл тут же принялся в уме подсчитывать Софьины годы и едва не рехнулся. Софья Алексеевна Романова была старше его покойной мамаши!
– Однако и бесстыдники эти русские! – заметил перед отходом ко сну он.
Пипер с Беркенгельмом переглянулись. Король заметил, что сотоварищи слишком уж часто переглядываются за последний час.
– Что случилось? – пробурчал он. – Надеюсь, выспаться мне хоть удастся?
– Ваше величество, – осторожно начал премьер-министр, – мы узнали сегодня кое-что, способное повлиять на дальнейшие взаимоотношения шведского и русского кабинетов.
– Что еще? – раздраженно спросил король. – Лично мне хочется лишь одного – побыстрее вернуться в Стокгольм!
Два самых близких ему человека зашептали сразу в два уха.
– С ума сошли! – воскликнул Карл, пылая лицом. – Вы осмелились предложить мне такое бесстыдство! Да вы сошли с ума, оба!
Советники снова принялись нашептывать.
* * *
Утром королю сообщили, что русская царица любезно согласилась принять его в своем кабинете. Из-за своего «положения» Софья не могла уделить столь высокому гостю более часа времени, но Карл не обратил на это никакого внимания. Вчерашнее тайное совещание засело у него в голове и помешало обычно здоровому королевскому сну. Возможно, именно поэтому он скучал за завтраком и ел гораздо меньше обычного. В связи с окончанием похода король изменил своему привычному облику аскета и позволил себе съесть полчашки овсянки и куриную ножку. Запив этот весьма скромный завтрак австрийским вином, Карл высказал готовность к аудиенции на высшем уровне.
Два роскошно одетых пажа сопроводили его на второй этаж – в царские покои, где жила и работала первая женщина – Самодержица Всея Руси. Поначалу Карл хотел взять с собой Пипера, но им очень осторожно намекнули, что государыня боится сглазу и позволяет наведывать себя только близким людям. Карлу весьма польстило, что его отнесли к разряду «близких» людей, и он смягчил свое упорство. Вместо своего премьера его сопровождал премьер местный – верзила Каманин, возле которого шведский король испытывал приступ ксенофобии. И хотя Ростислав Алексеевич был само обаяние, превосходство в росте почти на полметра действовало на короля угнетающе.
У входа в царские покои застыли два бутырца с шашками наголо. Увидав Каманина, сделали «на караул» и снова застыли. Бутырский полк – единственный гвардейский, оставшийся после расформирования преданных Петру семеновцев и преображенцев. Премьер-министр неоднократно предлагал царице создать еще хотя бы один гвардейский полк, но Софья ограничилась тем, что дала бутырцам приставку «лейб». Бутырский лейб-гвардейский полк. Темно-синие регланы и белые порты. Золоченые аксельбанты, сверкающие хромовые сапоги. Тяжелые чугунные рожи. Для возможных боевых действий портки сменялись на красные – для того, чтобы солдаты не боялись вида собственной крови.
Царица Софья вязала салфетку. При появлении высокого гостя широко улыбнулась.
– Милости просим! – произнесла она на немецком языке. – Прошу прощения, что не встаю: известная женская немощь.
Живот на шестом месяце еще не похож на то раздутое брюхо, что уродует не только женскую фигуру, но и лицо. Кстати, беременной царице довелось побывать ранее и неоднократно от своего дружка Василия Голицына, но доносить плод до конца не удавалось – политика! Совершенно естественно, что, зная об этом, Анастасия Волкова запретила царице вообще совершать лишние движения, мотивируя свой запрет привычкой монаршего организма избавляться от плода. «Хотите родить – меньше ходите!» – сказала личный врач.
Естественно, что Карл ожидал увидеть перед собой дряхлую старуху с огромным пузом, а не весьма милую женщину средних лет, поэтому он совершил вовсе необычный для себя поступок. Подойдя вплотную к Софье Алексеевне, он встал на одно колено и изволил поцеловать своей царственной сестре руку.
– Ну вот! – воскликнула та, обращаясь к Ростиславу. – А болтали, будто молодой шведский король боится женщин!
– Я никого не боюсь! – воскликнул Карл. – Кто сообщил вам этот вздор?
– И напрасно, ваше величество! – мило улыбнулась королю царица. – Некоторых баб все же следует избегать.
Король Карл так и не дождался ответа на свой вопрос. Софья принялась болтать о всяких глупостях: погоде, дороге, европейской политике и ценах на зерно. Из вежливости он пытался поддержать разговор, но чувствовал, что начинает понемногу сходить с ума. Софья же, увидав, что достаточно заморочила голову «братцу», внезапно перескочила на недавние события.
– Скажите, брат мой, – осторожно отпила она вина, поданного ловким слугой, – зачем вам понадобилось воевать со мной?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109