Мне очень стыдно признаться, но мы с Мастермайндом действовали под влиянием азарта. Азарт же в наших делах неуместен.
Инга откинулась на спинку кресла и мягко произнесла:
– Это всего лишь доказывает, что вы не идеальны. Совершать ошибки – свойство, присущее только живым высокоорганизованным существам. Мне очень жаль покидать Гею... но выбора, кажется, у нас нет?
– Совсем нет, – подтвердил Хранитель, – я прошу вас собраться к ужину в Большой столовой, а сейчас мне нужно, чтобы остались генерал Волков и Ростислав Каманин – обсудить некоторые сверхважные дела.
Инга встала первой. Иннокентий подошел к ней и глупо улыбнулся:
– Как десять лет назад. Вниз по лестнице, вниз – до упора!
– Что? – ужаснулась женщина. – Это было целых десять лет назад? Сколько же мне лет?
Лютиков сложил губы трубочкой и нараспев произнес:
– Ваша красота, мадемуазель, времени неподвластна!
– Шура, прекратите! – отмахнулась от него Инга. – Ребята, пошли.
Шесть человек из восьми сделали движение к двери, но затем обернулись. За столом молчаливыми изваяниями застыли фигуры Хранителя, Волкова и Каманина. Анжела попыталась улыбнуться – рот скривила гримаса.
– Удачи вам, мыслители!
Идущий последним Булдаков прикрыл дверь кабинета.
– Тихо, идет операция, – грустно сказал он, – попытка реанимирования реальности.
Хранитель молча поднялся и подошел к белоснежной стене.
– Наглядное пособие для строителей мироздания, – хмыкнул он, – взгляните, господа!
Волков и Каманин подняли глаза. Свет в кабинете стал не столь ярким, а на стене проступило изображение.
– Триада Гея – Земля – Унтерзонне, – ткнул пальцем в три пересекающие друг друга окружности Хранитель, – в центре – область с устойчивой энтропией. Своим вмешательством мы растянули эту область до такого состояния, что едва не угробили понятие неопределенности.
– Сам додумался? – иронично поинтересовался Волков. Хранитель, казалось, на иронию генерала не обратил никакого внимания, но закусил губу.
– Если бы сам! – зло сказал он. – Прибыл Корректировщик из Верхней Сферы и ткнул меня мордой в это непотребство! Все дела на Гее нужно свернуть немедленно, пока триаду вообще не списали в утиль.
– А что с нами? – спросил генерал.
– Свами? Это такое индийское имя. Означает мудрость, – ушел от прямого ответа Хранитель. – Вы, господа, пока приберите после себя на Гее мудрость рассыпанную, и о вас мы позже поговорим. Если успеем.
– Ну хорошо! – сказал Ростислав, вставая.
Он подошел к Хранителю и стал напротив него. Немного уступая в росте, он смотрел ему почти в глаза.
– А у меня на Гее баба осталась! Императрица, между прочим. Что ей сказать: милая, изменение энтропии, я тикаю! Ребенок у меня там женского полу, пяти лет от роду! Мы же там за десятилетие так обросли, что неизвестно, как убираться будем. После нашего отбытия такой хаос в России воцарится, что уровень энтропии скакнет до потолка. Ты в жизни такой энтропии не видел! Тебя задавит этой энтропией!
– Успокойся! – вяло ответил Хранитель. – Что вы от меня хотите?
– Нам нужно не менее года, чтобы оставить Гею! – твердо сказал Каманин.
– Это так! – подтвердил Волков.
– Вы что? – ошалело глянул на соратников хозяин кабинета. – Сроку – два месяца, и чтобы духу там вашего не было! Корректировщик спишет в утиль всю триаду. Я думал, что обойдется только Унтерзонне...
– Что? – воскликнули Волков и Каманин в один голос. – А мы как? Давай-ка отвечай сразу!
Хранитель провел глазами по стене.
– Присядем! – пригласил он.
Снова трио уперлось в отполированную столешницу локтями.
– Унтерзонне признано тупиковым вариантом. Ее мир отправят в свободное плавание, если можно так выразиться. Изымут из триады, а вместо нее имплантируют другой мир. С нормальной энтропией.
Ростислав молча переваривал эту информацию. Волков же, для кого Унтерзонне стала вторым домом, спросил:
– То есть как? Планета останется жить?
Хранитель кивнул и пояснил:
– Мир типа «чистилище». Вялотекущее время, увеличение срока жизни, минимум внутренней активности. Вулканы потихоньку угаснут, климат станет еще мягче, никаких глобальных катастроф, никакого интереса. Скука. Единое государство, общие ресурсы, одним словом, тошнота...
– В моей молодости сие именовали коммунизмом, – вздохнул генерал, – спасибо и на этом. А откуда возьмут планетку на замену?
– Это не наши заботы, – вместо Семена ответил Каманин, – слушай, а если мы официально уберемся с Геи, а несколько человек останутся инкогнито? Там на носу очень серьезные проблемы...
– Ты что, не понял! – взвился Хранитель. – Здесь еще большие проблемы!
Волков с Ростиславом переглянулись.
– Буквально три человека, – подмигнул Андрей Константинович, – он, я и толстяк Симонов.
– Он вам зачем?
– Культура – это как мина замедленного действия. Если правильно запрограммировать, то такой взрыв получится! И, самое главное, никто ничего не узнает.
– Ладно! – сдался Хранитель. – Только вот еще. Невозвращенца этого относительно... Степанова можете оставить там – он никому не мешает. Пусть себе растит боевых петухов, на энтропию системы такие лбы не влияют.
– А какие влияют? – не удержался от вопроса Волков.
– Какие? Вот такие! В зеркало гляньте.
Заговорились до того, что потеряли счет времени. Все трое испытывали потребность во сне, как мертвый – в припарках, поэтому весьма удивились, когда постучал Симмон и передал, что остальные уже устали их ждать.
– Последний вопрос! – сказал Андрей Константинович. – Мы ведь на Унтерзонне. Что станет с тобой и твоим замком?
Хранитель виновато взглянул на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109