— Нет, этого я не знаю.— Хорошо. Станапат, великий вождь апачей, послал в проводники к Красному Кедру одного воина…— Ну?— Орлиное Перо оскальпировал этого воина.— А! Значит, Красному Кедру нельзя еще отправиться в путь?— Да, но он может отправиться, как только захочет.— Как так?— Потому что Орлиное Перо заменит собой проводника.Единорог улыбнулся.— Мой брат очень хитер, — заметил он.— Гм! — с досадой проворчал Валентин. — Может быть, это и очень хитро, но только вы ведете очень рискованную игру, вождь. Старый негодяй-скваттер хитрее десяти обезьян и десяти опоссумов, вместе взятых, и, поверьте мне, он скоро разнюхает, в чем дело.—Нет.— Желаю вам успеха, потому что иначе вы погибли.— Хорошо, пусть мой брат не беспокоится, Орлиное Перо — воин… Он увидится с бледнолицым охотником в пустыне.— От всего сердца желаю вам этого, вождь, хотя и очень боюсь, что этого может и не случиться… Ну да делайте, как знаете… Когда думаете вы идти к Красному Кедру?— Сегодня ночью.— Значит, вы хотите покинуть нас?— Сейчас же… Орлиное Перо все сказал своему брату.И, церемонно поклонившись всем присутствующим, вождь корасов скользнул в кусты и почти моментально исчез.Валентин проводил его глазами. Затем он обернулся к Курумилле и спросил:— Мундиры?— Здесь, — так же лаконично отвечал ему араукан, указывая на сложенную в кучу одежду.— Зачем нужна моему бледнолицему брату эта одежда? — спросил Единорог.— Мой брат сейчас увидит, — отвечал, улыбаясь, Валентин. — Мы все переоденемся в эти мундиры.Вождь команчей гордо выпрямился.— Нет, — возразил он, — Единорог не снимет одежды своего племени… да и зачем нужно нам это переодевание?— Затем, чтобы проникнуть незаметно в лагерь испанцев.— О-о-а! Зачем? Единорог позовет своих молодых людей, и они проложат ему дорогу по трупам гачупинов.Валентин покачал головой.— Это правда, — сказал он затем, — мы могли бы сделать это, но зачем же проливать кровь напрасно? Нет. Пусть мой брат доверится мне.— Охотник сделает все очень хорошо… Единорог знает это и не станет мешать ему, но Единорог — вождь и поэтому не может надеть одежду бледнолицых.Француз не стал спорить с индейцем, а сначала приказал своим спутникам переодеться в мундиры драгун, облекся и сам в мундир, а затем велел отдать лейтенанту снятое с него платье.Когда переодевание было окончено, он обратился к Единорогу и сказал ему:— Вождь останется здесь и будет стеречь пленников.— Хорошо! — отвечал команч. — Разве Единорог старая болтливая женщина, что воины не хотят взять его с собой?— Мой брат не понимает меня. Я вовсе не хотел оскорбить его, но дело в том, что он не может проникнуть вместе с нами в лагерь.Вождь презрительно пожал плечами.— Воины-команчи ползают, как змеи, — возразил он, — Единорог войдет в лагерь.— Пусть мой брат идет, если он хочет этого!— Хорошо, мой брат рассердился! Облако прошло по его лицу; он не хорошо делает: его друг любит его.— Я знаю это отлично, вождь, и вовсе не сержусь на вас, но мое сердце обливается кровью при мысли, что такой знаменитый воин хочет, чтобы его убили задаром.— Единорог — вождь и он должен подавать пример молодым людям на тропе войны.Затем все вскочили на лошадей, только один Единорог оставался пешим.Валентин поместил лейтенанта рядом с собой.— Кабальеро, — сказал он ему, — вы нас проведете в лагерь. Мы не станем убивать ваших соотечественников, а хотим только на некоторое время лишить вас возможности следовать за нами… Если вздумаете обмануть нас, я прострелю вам голову… Не забывайте же этого.Испанский офицер молча поклонился.Пленники, привязанные Курумиллой к деревьям, не могли и думать о бегстве.Маленький отряд двинулся в путь.Единорог исчез в кустах.Когда они подъехали к биваку, часовой окликнул их:— Кто идет?— Отвечайте, — шепотом приказал Валентин своему пленнику.Офицер ответил, и они проехали.Часовой, захваченный врасплох Курумиллой, был мгновенно связан и положен на землю с заткнутым ртом.Такая же участь постигла и остальных часовых.В лагере все спали, и через минуту весь лагерь был в руках Валентина и его отряда.Полк драгун был захвачен без боя.Спутники Валентина спрыгнули с лошадей.Охотники пробирались от пикета к пикету и, связывая лошадей, выгоняли их в открытую степь из лагеря.Не более чем через десять минут в лагере не осталось уже ни одной лошади.Валентин подошел к палатке, где спал полковник, и поднял полог.Здесь он встретился с Единорогом.Окровавленный скальп висел на поясе вождя.Валентин отступил в ужасе.— Что вы здесь делали, вождь? — сказал он тоном упрека.— Единорог убил своего врага, — спокойно отвечал команч. — Когда вожак антилоп убит, стадо бежит в разные стороны, то же сделают и гачупины.Валентин сделал шаг вперед и бросил взгляд на изуродованный труп полковника.— Бедняга, — прошептал, тяжело вздохнув, охотник.Лошадей и взятый в плен патруль отвели в лагерь команчей. ГЛАВА XX. Неизвестный Отец Серафим и дон Пабло Сарате перенесли раненого в дом, где остановился миссионер.Отец Серафим нанимал за десять реалов в месяц комнатку у бедной вдовы, которая имела на калле-де-ла-Пескадерия небольшой домик, выстроенный из саманового кирпича и тростника.Комнатка была маленькой, с одним окном, выходившим в коридор; она отличалась строгостью монастырской обстановки и чистотой и походила на келью.Отец Серафим зажег сальную свечку, вставленную в медный подсвечник, и с помощью дона Пабло уложил раненого в постель.Дон Пабло бросился на бутаку, чтобы перевести дух от усталости.Отец Серафим, которого, несмотря на его хилую наружность, казалось, не брала никакая усталость, вышел запереть наружную дверь, оставленную открытой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95