Эт
о было ничто и все.
Он находился здесь во власти безжалостных стихий. Глубокое забвение пус
тыни окружало его. Он был оставлен на произвол неведомого. Он был беззащи
тен против мрака, который делал с ним все, что хотел. Он должен был терпеть
все. И он терпел. Ураганы обрушивались на него. Мрачная задача, выполняема
я ветрами!
Этот призрак был здесь добычей всех разрушительных сил. Его обрекали на
чудовищную участь Ч разлагаться на открытом воздухе. Для него не сущест
вовало закона погребения. Он подвергся уничтожению, но не обрел вечного
покоя. Летом он покрывался слоем, пыли, осенью обрастал корою грязи. Смерт
ь должна быть прикрыта покровом, могила Ч стыдливостью. Здесь не было ст
ыдливости, не было покрова. Гниение, цинично открытое взору каждого. Есть
что-то бесстыдное в зрелище смерти, орудующей на глазах у всех. Она наноси
т оскорбление безмятежному спокойствию небытия, работая вне своей лабо
ратории Ч вне могилы.
Этот труп был выпотрошен. В его костях уже не было мозга, в его животе не бы
ло внутренностей, в его гортани не было голоса. Труп Ч это карман, который
смерть выворачивает наизнанку и вытряхивает. Если у него когда-либо был
о свое «я», где оно было теперь? Быть может, еще здесь, Ч страшно подумать.
Что-то, витающее вокруг чего-то, прикованного к цепи. Можно ли представит
ь себе во мраке образ более скорбный?
На земле существуют явления, открывающие какой-то доступ к неведомому; м
ысль ищет выхода в этом направлении, и сюда же устремляется гипотеза. Дог
адка имеет свое compelle intrare
заставь войти (лат.)
. В иных местах и перед иными предметами мы невольно останавливаемс
я в раздумье и пытаемся проникнуть в их сущность. Иногда мы наталкиваемс
я на полуоткрытую неосвещенную дверь в неведомый мир. Кого не навел бы на
размышления вид этого мертвеца?
Огромная сила распада бесшумно подтачивала этот труп. В нем была кровь
Ч ее выпили, на нем была кожа Ч ее изглодали, было мясо Ч его растащили п
о кускам. Ничто не прошло мимо, не взяв у него чего-нибудь. Декабрь позаимс
твовал у него холод его тела, полночь Ч ужас, железо Ч ржавчину, чума Ч м
иазмы, цветок Ч запахи. Его медленное разложение было пошлиной, которую
труп платил шквалу, дождю, росе, пресмыкающимся, птицам. Все темные руки но
чи обшарили этого мертвеца.
Это был странный обитатель ночи. Он находился на холме посреди равнины, и
в то же время его там не было. Он был доступен осязанию и вместе с тем не сущ
ествовал. Он был тенью, дополнявшей ночную тьму. Когда угасал дневной све
т, он зловеще сливался со всем окружающим в беспредельном безмолвии ночи
. Одно его присутствие здесь усиливало мрачную ярость бури и спокойствие
звезд. Все то невыразимое, что есть в пустыне, было, как в фокусе, сосредото
чено в нем. Жертва неведомого рока, он усугублял собою угрюмое молчание н
очи. Его тайна смутно отражала в себе все, что есть загадочного в мире.
Близ него чувствовалось как бы убывание жизни, уходящей куда-то в бездну.
Все в окружавшем его пространстве утрачивало постепенно спокойствие и
уверенность в себе. Трепет кустарников и трав, безнадежная грусть, мучит
ельная тревога, которая, казалось, находила свое оправдание, Ч все это тр
агически сближало пейзаж с черной фигурой, висевшей на цепи. Присутствие
призрака в поле зрения отягчает одиночество.
Он был лишь призраком. Колеблемый никогда не утихавшими ветрами, он был н
еумолим. Вечная дрожь делала его ужасным. Он казался Ч страшно вымолвит
ь Ч средоточием окружавшего пространства и служил опорой чему-то необъ
ятному. Чему? Как знать? Быть может, той неясно сознаваемой и оскорбляемой
нами справедливости, которая выше нашего правосудия. В его пребывании вн
е могилы была месть людей и его собственная месть. В этой сумрачной пусты
не он выступал как грозный свидетель. Для того чтобы мертвая материя выз
ывала в нас тревогу, она в свое время должна была быть одухотворена. Он обл
ичал закон земной перед лицом закона небесного. Повешенный здесь людьми
, он ожидал бога. Над ним, принимая расплывчато-извилистые очертания туч и
волн, реяли исполинские видения мрака.
За этим призраком стояла какая-то непроницаемая, роковая преграда. Этог
о мертвеца окружала беспредельность, не оживляемая ничем Ч ни деревом,
ни кровлей, ни прохожим. Когда перед нашим взором смутно возникают тайны
бытия Ч небо, бездна, жизнь, могила, вечность, Ч в такие мгновения все ощу
щается нами как нечто недоступное, запретное, огражденное от нас стеной.
Когда разверзается бесконечность, все двери в мир оказываются запертым
и.

6. Битва смерти с ночью

Ребенок стоял перед темным силуэтом, безмолвно, удивленно, пристально гл
ядя на него.
Для взрослого человека это была бы виселица, для ребенка это было привид
ение. Там, где взрослый увидел бы труп, ребенок видел призрак.
Он ничего не понимал.
Бездна таит в себе все разновидности приманок; одна из них находилась на
вершине этого холма. Ребенок сделал шаг, другой. Он стал взбираться выше, и
спытывая желание спуститься, и приблизился, желая отступить назад.
Весь дрожа, он в то же время решительно подошел к самой виселице, чтобы пол
учше рассмотреть призрак. Очутившись под виселицей, он поднял голову и с
тал внимательно разглядывать его.
Призрак был покрыт смолою и местами блестел. Ребенок различал черты лица
. Оно тоже было обмазано смолою, и эта маска, казавшаяся липкой и вязкой, че
тко выступала в сумраке ночи. Ребенок видел дыру на том месте, где прежде б
ыл рот, дыру на месте носа и две черных ямы на месте глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34