Эстелла, удалившаяся от дел голубка с потрепанными перьями, боявшаяся собственной тени; тринадцатилетний парнишка Чэд, переживший больше, чем множество людей за всю жизнь; восьмилетние близнецы и крошка Салли Сью — они ничего не смогут сделать с таким убийцей, как Лобо.
Салливэн вздрогнул, как от холода.
— Люди Алекса говорят, что Лобо уже приехал. Почему бы вам ненадолго не переселиться в город?
Уиллоу расправила плечи.
— Здесь нам всем вместе негде разместиться.
— Я возьму ребят к себе. Вы и Салли Сью можете пожить в вашем старом доме.
— Как насчет Брэди и Эстеллы? Я не могу оставить их там одних. Да еще лошади, и сад, и все другое…
Салливэн вздохнул. Женщины упрямее Уиллоу он в жизни не встречал. Хозяйство Джейка уже год принадлежало ей, и хотя оно было в отчаянно плохом состоянии, ей там нравилось. Неудовольствие городских чиновников ее не пугало; полный класс буйных недисциплинированных мальчишек ее не пугал; всеобщее осуждение не испугало ее, когда она взяла к себе Эстеллу; и он знал, что Алекс Ньютон тоже не мог ее испугать.
И даже человек по имени Лобо.
— Я доеду до ранчо с вами, — сказал он с улыбкой, от которой у нее стало теплее на душе.
Когда Уиллоу только приехала в Ньютон, то решила, что со временем могла бы полюбить Салливэна. Но хотя они испытывали взаимную приязнь, в этом чувстве не было ни страсти, ни восторга, ни других ощущений, о которых она читала, но которых никогда не испытывала. Однако она заметила, что часто его глаза глядели на Марису Ньютон с более чем мимолетным интересом, хотя он никогда не пытался за ней ухаживать.
— Буду вам признательна, — мягко произнесла она. Хоть она и старалась не думать о неприятностях, в глубине ее души гнездился страх, постоянно напоминавший о себе.
Салливэн привязал свою лошадь к задку тележки, потом помог Уиллоу забраться на сиденье, а близнецам в задок, прежде чем запрыгнуть самому. Он был стройным, даже почти тощим, и время от времени испытывал приступы малярии. Они случались совершенно неожиданно, и Уиллоу не раз ухаживала за ним.
Они ехали в уютном молчании, слушая болтовню близнецов. Через некоторое время Уиллоу спросила вполголоса:
— Что именно вы о нем слышали?
Салливэн пожал плечами, желая придать ей уверенности, но одновременно передать ощущение опасности.
— Вы знаете, я не придаю большого значения тому, что говорят. Но он действительно очень ловко владеет оружием.
— Но вы не думаете, что он может обидеть детей? Ведь Алекс этого не допустит, верно?
Салливэн знал, что на Алекса Ньютона никакие увещания не действуют. Он заезжал к Алексу и пробовал говорить с ним, но без толку. «Уиллоу Тэйлор, — кричал Алекс, побагровев, — не имеет никаких прав на ранчо Джейка. Уиллоу просто околдовала старика».
— Не знаю, — ответил он.
— Но ведь никто не будет обижать ребенка, — настаивала она.
А женщину? — хотелось спросить ему. Но он знал, что оттого, что он скажет, будет не больше толку, чем было с Алексом. Она глядела на мир другими глазами. Она твердо верила, что, в конце концов, все оборачивается именно так, как должно быть. И до сих пор она была права. Городок, хотя и неохотно, признал ее право на собственный взгляд на вещи.
Но с Лобо дело обстояло совсем по-другому.
Салливэн за четыре года войны насмотрелся человеческой жестокости. И он видел ее достаточно потом, будучи армейским врачом, когда индейцы уничтожали поселенцев, а солдаты — индейцев. В отличие от Уиллоу, он растерял большую часть своего идеализма. Он слишком хорошо представлял, на что способны некоторые люди. И судя по тому, что он слышал о Лобо, тот был способен на многое.
* * *
С вершины холма Лобо разглядывал одинокий дом на ранчо. Краска с него облезла, но ощущение неухоженности как-то скрашивали окружавшие его цветы. В одном загоне стояла упитанная лошадь, в другом — бык. В огороде за домом серовато-зеленая растительность пыталась тянуться вверх. Изгороди нуждались в срочном ремонте, и сарай выглядел ненамного лучше. Курятник, казалось, вот-вот завалится.
Ранчо, наверное, и не стоило бы усилий, которые предпринимал Алекс Ньютон, если бы не кусочек реки, протекавшей у его границы.
Лобо повернулся к солнцу. Приближался вечер, и яркий золотой шар находился там, где ему больше всего нравилось — за его спиной. Перекинув ногу через луку седла, он опять повернулся лицом к ранчо.
После разговора с Ньютоном он внимательно осмотрел весь участок, хотя в этой работе как будто не требовалось особой осторожности. Но по прошлому опыту он знал, что всегда полезно заранее изучить пути быстрого отступления. Это стало просто привычкой. Он всегда предвидел возможные осложнения.
Он увидел вышедшие из дома три человеческие фигуры. Взрослая в платье, видимо, была этой женщиной, Тэйлор. Другие две как будто были детьми, меньшая только чуть побольше младенца.
Алекс Ньютон ни словом не упомянул детей! Гнев подкатил к горлу Лобо, но пока он раздумывал, не стоит ли ему просто уехать с денежками Ньютона в кармане, он услышал отдаленный крик, напомнивший ему крик схваченного лисой кролика, и он ощутил внезапную волну жалости. У него изнутри поднялся ответный плач, плач из прошлого, пронизывающий как стрела — его собственный плач. Последний плач в ответ на отчаянные вопли его брата, звеневшие в ушах.
Он пришпорил своего каракового, когда с горячим порывом ветра до него донесся еще один крик. Когда он подъехал ближе к дому, то увидел распростертого на земле мальчика. Услышав звук копыт, мальчик испуганно посмотрел вверх. Женщина была рядом, бледная и тонкая, заломившая руки в ужасе и отчаянии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115