Но теперь он гордился тем, что помогал строить. Они с Брэди закончили ворота в сарай, стойла и сеновал. Оставалось немного, только доделать двери на сеновал.
Лобо весь день поддразнивал Брэди. Уж в чем Лобо хорошо разбирался, так это в людях, и он чувствовал, что гордость Брэди, хотя и изломанная, откликалась на вызов. В этом человеке что-то оставалось: искра, которую, возможно, удалось бы снова раздуть в что-то стоящее. Лобо было совершенно наплевать на самого Брэди Томаса. Он не любил законников. Он не терпел пьяниц и слабаков. Ему редко кто-нибудь нравился. Он никогда не оставался достаточно долго, чтобы завести что-то больше случайного знакомства, а его репутация держала большинство людей на расстоянии. Будь Томас сам по себе, Лобо просто дал бы ему кувшин виски и без дальнейших размышлений поехал своей дорогой.
Теперь у Лобо появилась ответственность за живших на ранчо. Но он не мог оставаться надолго. Он должен каким-то образом сделать так, чтобы Брэди Томас достаточно пришел в себя для того, чтобы суметь защитить Уиллоу и детишек, когда он уедет. И чем быстрее, тем лучше.
Он мрачно улыбнулся при мысли, что это значит. Лобо, спаситель душ человеческих. Что за насмешка, и больше всего над ним самим.
Тем не менее он продолжал подталкивать Томаса, наблюдая, как его красное лицо краснеет еще больше от злости и усилий. Но Брэди не бросил работу, и это говорило в его пользу.
Лобо сам начал уставать ближе к вечеру. Скоро вернется Уиллоу. Он пытался забыть ее поцелуй, ту бурлящую, ищущую страсть, которую он в ней почувствовал. Это удивило его, потому что она была леди, а он почему-то считал, что благородные дамы таких вещей не чувствуют. Не то чтобы у него был какой-то опыт с дамами, они всегда казались такими холодными и высокомерными, и когда он проходил рядом, подбирали юбки, словно он был грязью.
Ему это было безразлично, потому что он о них думал не лучше. Но теперь ему стало небезразлично, и это приносило больше беспокойства, чем он готов был признать. Он хотел Уиллоу, хотел ее так, как никогда не хотел женщину. Он знал, что Уиллоу была не из тех, кто готов отдать себя без брака, а брак был не для него. Он не мог предложить ничего, кроме неприятностей. И ни одна женщина не стоила его свободы. С легкой дрожью он посматривал на калитку, желая увидеть тележку и в то же время боясь этого. Ему не нравилась слабость в его коленях. Ему не нравилась ни окутывающая, расслабляющая теплота, ни озабоченность, которая могла на долю секунды задержать руку с револьвером. Ему не нравилось доверие в их глазах, которое приковывало его к ним не хуже цепей.
Черт, ему совсем не нравилось все это. Так почему он еще здесь? Он взглянул на своего напарника по неволе. Томас еще не был готов действовать самостоятельно. Возможно, никогда не будет готов.
Несколько дней. Что такое несколько дней? Все, предупреждал его рассудок. Уходи, пока можешь, пока цел.
Он услышал тележку, скрип старых рессор и посмотрел в сторону калитки. Она уложила волосы валиком сзади, и несколько прядей вырвались, обвивая ее лицо. Как всегда, она сидела прямо и уверенно, и он заметил, что она повернула лицо к сараю и смотрела на него.
Ему не было видно выражения глаз, но было видно, как ее тело вдруг встрепенулось, и он понял, что она испытывает то же возбуждение, что и он. Он нарочно отвернулся и обратился к Томасу:
— Этой ночью я на первой вахте.
Томас мрачно кивнул. Он не упустил краткий обмен взглядами и понял, что Лобо хотел пропустить ужин, чтобы избежать близости с Уиллоу. И он считал это правильным. Он сам не ожидал, что согласится в чем-нибудь с Лобо. Но он хотел, чтобы Лобо был подальше от Уиллоу, чего, по-видимому, хотелось и самому Лобо.
К тому времени, как Лобо и Брэди кончили навешивать двери сеновала, Уиллоу сошла с тележки и внимательно наблюдала за ними. Синева ее глаз была даже глубже и чище, чем он помнил, а лицо выражало надежду.
— Джесс, — сказала она, — он выглядит чудесно.
— Лобо, — поправил он.
Появился Чэд. Большую часть дня он провел с Лобо и Брэди, подавая им гвозди и доски, и помогал, чем мог, учитывая поврежденную руку. Он пропал незадолго до возвращения Уиллоу, за что Лобо был благодарен. Он чувствовал себя неловко под восторженными и полными надежды взглядами Чэда. Лобо знал, что мальчик хотел научиться трюкам с лошадью, но на это требовалось время, и Лобо знал также, что он не будет здесь достаточно долго, так что старался не поощрять мальчишку.
Но теперь он был благодарен этой помехе. Он вытер руки о штаны, с трудом отводя взгляд от лица Уиллоу, от предвкушения и надежды, которые оно выражало. Он не имел права принимать то, что она предлагала.
— Вы поужинаете с нами, верно? — сказала она, и он заметил, что ее правая рука нервно теребит платье.
Этот жест удивил и растрогал его. Обычно она казалась такой уверенной в себе.
Он покачал головой.
— Сегодня у меня первая вахта.
— Но… вам надо поесть.
— У меня есть галеты. Этого вполне достаточно.
Ее глаза опечалились так, как он и не ожидал. Ему хотелось передумать, но это было самое худшее, что он мог бы сделать для нее и для себя.
— Сами сумеете закончить? — спросил он Томаса.
Тот коротко кивнул.
Лобо потер затылок, принуждая себя отойти.
— Куда… вы далеко собрались? — нерешительно спросила Уиллоу, будто зная, что ему необходимо уйти.
— На горку неподалеку…
— Позже я принесу вам что-нибудь.
Он покачал головой.
— Не надо.
— Я что-нибудь захвачу, когда сменю его, — пришел Брэди на выручку, заработав вопросительный взгляд Лобо и раздраженный Уиллоу. Она хотела что-то сказать, но Лобо не дал ей этой возможности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115