Но большинство из них были апачами не меньше, чем белыми.
Лобо убил белого солдата по той простой причине, что тот пытался убить его. Лобо не чувствовал сожаления, только определенное удовлетворение от того, что это не он лежит мертвым.
С другими также было просто. У него никогда не возникало привязанности ни к кому, кроме своего брата. Человеческое существо, особенно когда оно в него стреляло, заслуживало не больше сочувствия, чем домашняя скотина — может и меньше, потому что животные были невинны.
Апачи были жестокими учителями и не терпели слабости. Этот урок он хорошо усвоил. Но у них был свой кодекс чести и справедливости, и поэтому он еще оставался в живых.
Лобо замедлил бег каракового. Если бы только она знала.
Если бы только она знала хоть немного из содеянного им.
Да она бы бежала без оглядки, как будто за ней гонится дьявол.
Он стянул одну из перчаток, липкую и неудобную от мази. Черт. Он вытер руку о штаны и потом о затылок. Женщина и детишки понятия не имели, куда вляпались. Ньютон сказал, что нанимает еще людей. Марш Кантон был в городе. Вся округа вот-вот взорвется. Он видел такое раньше и чуял приближение этого теперь. Пора было уезжать. Он потерпел неудачу и знал, что не было способа заставить ее и ее слабосильную семейку покинуть ранчо. Он знал также, что утратил способность испугать их, хотя был достаточно откровенен с собой, чтобы понять, что, как и любая порядочная женщина, Уиллоу Тэйлор ужаснулась бы, узнав, кто же он на самом деле. Она бы и пальцем не дотронулась до него, даже чтобы забинтовать рану.
Но он не мог забыть ее мольбу и ее слова. Или слова маленькой толстушки: «Ты мне нлавишься».
Но потом он вспомнил множество книг в комнате. Вот уж точно, ему там не место. Книги. Учительница. Вещи, которых он в жизни не знал.
Лобо вспомнил унижение от неспособности читать, даже прочесть телеграммы с вызовом сделать работу, которую он мог сделать лучше всех. Их должен был читать ему кто-то из тех немногих, кому он доверял в Денвере. Он мог написать свое имя, но мало что еще. Он мог узнать достоинство денежной купюры, но не умел складывать. В том, чтобы его не обманывали, он полагался на свою репутацию, и придумал хитрые уловки, чтобы другие не поняли, что он не умеет читать и писать.
Лобо хотел учиться, не просто хотел, но жаждал независимости и власти, которые, считал он, приносило учение. Но он всегда боялся, что над ним будут смеяться, боялся увидеть, как на лицах окружающих страх сменит насмешка.
И он не привык просить помощи.
А теперь он чувствовал слабость в коленках от женщины, которая стала бы презирать необразованность.
Он использовал все проклятия апачей и все ругательства белых, которые мог вспомнить. Но это не помогло.
Глава 9
Брэди, нахмурившись, смотрел на быка. Ему понадобилось три дня, чтобы отыскать эту скотину.
Ну, надо сознаться, не совсем три. Два дня ему понадобилось, чтобы прийти в себя после пожара. Даже тогда он не избавился от отвращения к себе.
В первый день он вынужден был остановиться, проехав совсем немного. Его желудок ничего не принимал, а голова гудела, как молот, бьющий по наковальне. Он добрался до города, присмотрел поношенное седло, за которое заплатил пять долларов, и был вынужден сносить презрительные взгляды, встречавшие его довольно часто. Он также купил еды, но когда пробовал есть, все выходило обратно.
Ему очень хотелось взять револьвер и вышибить себе мозги. Но сначала надо было вернуть быка. А потом он должен был разузнать про ковбоя, который его спас. Он должен был как-то расплатиться с ним. Видит Бог, у него было за что расплачиваться.
Последние несколько дней что-то знакомое насчет этого ковбоя мелькало у него в памяти, но ему было слишком плохо, чтобы сосредоточиться на этом. Постепенно его душа и тело очистились от отравы, которую он принимал в ночь пожара, и неясные воспоминания стали еще настойчивее.
Хотя облик ковбоя оставался нечетким, у Брэди возникло странное впечатление узнавания. И это не было хорошим впечатлением. Не то, что он сумел бы что-то поделать, если бы незнакомец замышлял плохое.
Рука Брэди опустилась к револьверу в кобуре. Он вытащил оружие и поднял его. Рука тряслась даже хуже, чем несколькими днями раньше. Он вспомнил, каким прежде было ощущение оружия — как части руки. Он был быстрым и ловким. Он доказал, как был хорош, когда преследовал братьев Ласситер. Он их прикончил, одного за другим. За последним, Дейлом Ласситером, он гонялся шесть месяцев. И с удовлетворением проклявшего смотрел, как тот умирает.
Брэди глянул на Юпитера. Когда тело Брэди очистилось, животное оказалось несложно найти. Он не забыл умения читать следы — и в свое время Брэди был одним из лучших. Давным-давно он в армии выслеживал индейцев и знал все возможные трюки, будь то индейцы или преступники.
Но с Юпитером ничего такого не требовалось. Бык оставил след шириной в милю, а увидев Брэди, издал длинную, одиноко звучавшую жалобную ноту, как будто спрашивая, почему тот не пришел раньше. Он послушно стоял, пока Брэди завязывал ему веревку вокруг шеи. Брэди прикинул, что до ранчо Тэйлор было миль двадцать, а уже спустились сумерки. Небо было облачным, что означало темную ночь, и он не собирался тащить быка по труднопроходимым местам, рискуя поломать ноги ему и своей лошади.
Но и оставаться на землях Ньютона, где он сейчас был, ему не нравилось.
Брэди расседлал лошадь, решив, что устроит простейшую стоянку: без огня и дыма. Он привязал Юпитера к толстому тополю и достал из седельного мешка немного вяленого мяса — это было все, что удерживалось у него в желудке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115